Бог наделил нас не знанием вещей,

а умением пользоваться ими.

Цицерон Марк Туллий

Весеннее небо было затянуто свинцовыми тучами. Лишь на мгновение они расступились, обнажив вечернюю глубину, как вдруг яркая комета, пролетая, разделила небосвод на две половины и, скрывшись за тучами, указала направление пути. Гамаев Равиль Юсупович с восхищением следил, как её хвост ровно семь раз изменил цвет, переливаясь всеми цветами радуги, прежде чем скрылся за тучами в направлении Парка культуры имени Горького. «Прямо классика какая-то», – подумал он. «Так Тибетские монахи ищут нового Далай-ламу, следуя за семицветной звездой, а также волхвы когда-то следовали за Звездой Вифлеемской, чтобы найти Иисуса – Назарея. Падающая комета с ярким семицветным хвостом на закате дня и расступившиеся тучи – всё это явно неспроста. Теперь придётся идти домой дальней дорогой через парк. Знак есть знак», – предчувствуя неладное, вздохнул Равиль. Вариант «А если не пойти?» даже не рассматривался. Такой урок им был уже пройден давно, и Равиль Юсупович прекрасно знал, что в этом случае обычно случалось. Одно из двух: либо приложит так, что мало не покажется, либо пропустишь что-то, о чём будешь потом жалеть всю оставшуюся жизнь. В тот миг ощущение было такое, что всё-таки «приложит так, что мало не покажется». Сославшись на то, что он хочет подышать свежим воздухом и пройтись по парку, Гамаев отказался от предложения одного из своих учеников подвезти его до дома, закрыл спортзал на ключ и двинулся в направлении парка, как указала своим движением комета.

Равиль Гамаев являлся одним из руководителей школы духовного и физического развития «Чёрная роза». Один из его спортивных залов находился как раз напротив Парка культуры имени Горького. Включив в голове Враджана-пранаяму, Равиль шёл и с улыбкой отсчитывал восемь шагов – вдох, восемь шагов – выдох. В этот пасмурный майский вечер шагалось легко и бодро, и время летело незаметно. Равиль Юсупович полной грудью вдыхал влажный воздух, насыщенный пряным запахом сирени. И вдруг на полном ходу Гамаев споткнулся обо что-то твёрдое и потерял равновесие. Уже автоматически он быстро подогнул колени и, согнув правую руку в локте, перекатился через бок. Сработал опыт дзюдоиста. «Что-то» застонало, и Равиль увидел, что споткнулся о мужчину, который лежал посреди парковой дорожки, растянувшись в полный рост. Сбитые кроссовки «Adidas», потертые рваные джинсы, застиранная серая майка с надписью «PlayBoy», короткая стрижка, широко распахнутые стеклянные глаза и крепко зажатая в руках спортивная сумка выдавали в нём типичного провинциала, сбежавшего в Москву от суровой жизни в поисках лучшей доли. Зная, что случайностей не бывает, Равиль спросил себя: «Неужели именно на него мне указала комета?». Поднявшись на ноги, Гамаев обошёл несколько раз вокруг лежащего парня, внимательно его рассматривая. «Ну-ка посмотрим», – проворчал он недовольно и с удивлением заключил: «На удивление, в целом очень неплохо». Лежащий на земле человек обладал весьма неплохой энергетической структурой, хотя и изрядно потрёпанной. Карлос Кастанеда назвал бы индивида с такой структурой существом, способным выжить в ситуациях, в которых никто бы, кроме него, не выжил. «Мда… Пожалуй, те дозы «кокса» и «герыча», которые этот парень принял на грудь, убили бы даже не одну лошадь, а этот «PlayBoy» всё еще дышит». Равиль Юсупович усадил незнакомца на землю и встряхнул того за плечи:

– Эй, ты живой?

– Ну, живой, – буркнул парень. – А тебе-то что?

– Вставай и пошли, – приказным тоном скомандовал Равиль.

Затем он взял парня за шиворот, поставил на ноги, пару раз хлопнул по спине и, растирая нижние углы правой и левой лопаток, начал приводить его в чувство.

– Топай, – сказал Гамаев и, поддерживая незнакомца под руку, повёл к спортзалу.

Тени деревьев, внезапно колыхнувшиеся от налетевшего ветра, бросили на дорожку извивающиеся образы, как-будто змеи поползли на двух идущих, жаждая их проглотить. Игра света и теней чертили в голове незнакомца явно не радужные картины. Он то шарахался от них, махая руками, то в ужасе прятался за спину своего нового спасителя. Вдруг ослепительный свет залил окружающее пространство, и прокатился гром безумной силы. Молния расколола тьму, ударив в рядом стоящее дерево, часть которого с шумом и треском обрушилась на тротуарную дорожку прямо перед идущими, до смерти напугав провинциала. Равилю показалось, что на миг «PlayBoy» даже протрезвел от наркотического опьянения. «Ну, надо же, какое сражение добра и зла, света и тьмы разворачивается вокруг этого парня», – подумал про себя Гамаев. «Это сломанное дерево является той чертой, за которой нет возврата, и сейчас пространство даёт ему возможность выбрать между безнадёжным прошлым или светлым будущим». Равиль Юсупович отпустил руку вдруг протрезвевшего парня и громко объявил:

– Это полоса, за которой нет возврата в прошлое. Ты или идёшь со мной, или мы расстаёмся на этом рубеже.

Далее Гамаев одним лёгким движением перепрыгнул сломанную ветку, очутившись на другой стороне. Парень резко обернулся назад через левое плечо, застыв на мгновение и вглядываясь во тьму позади себя. Нечеловеческий ужас застыл на его лице. В расширенных зрачках замелькали блики. По-видимому, из тьмы доносились голоса, которые звали к себе, что-то обещая и предлагая. «PlayBoy» несколько раз порывался идти то вперёд, то назад и Шекспировская дилемма «быть или не быть» встала перед ним со всей своей ужасающей неизбежностью. Наконец, собравшись с духом, он замахал руками, как-будто отбиваясь от кого-то невидимого, и шагнул вперёд.

– Молодец! Достойный выбор, а впрочем, и единственный, который у тебя был, – сказал Равиль. – Всем даётся шанс быть здоровыми, счастливыми и богатыми, только одни его используют, а другие упускают. Ты сумел забраться в последний вагон уходящего поезда и, будем надеяться, что он привезёт тебя на нужную станцию.

С этими словами Равиль Юсупович подхватил парня под руку, и они вновь двинулись в прежнем направлении. Холодные хлёсткие капли дождя начали бить по щекам, а порывы ветра дикой серой кошкой запрыгивали на грудь, отскакивали назад, и снова бросались в бой. Ураганный ветер хищной птицей трепал одежду и пытался сбить с ног. Присаживаясь на каждой скамейке отдохнуть, они, наконец, добрались до цели. Гамаев отомкнул дверь спортзала и втолкнул парня внутрь.

– Меня зовут Гамаев Равиль Юсупович, но можешь меня называть просто Равиль.

На гостя в упор смотрел человек с орлиным профилем, острыми, колкими и странно блестящими глазами, большими прижатыми ушами и до блеска выбритой головой.

– А тебя как? – спросил он.

– Вениаминов Сёма, – скривившись, ответил парень.

Только здесь при свете ламп Равиль сумел хорошенько разглядеть незнакомца. Тот оказался хорошо сложенным парнем невысокого роста. Лицо его было бледно-жёлтое с запавшими тёмными глазами, выражавшими озабоченность и беспокойство. Плотно сжатые тонкие губы выдавали в нём неуравновешенную обидчивую натуру. Поредевшие кудрявые волосы с проплешиной на макушке говорили о том, что возраст незнакомца перевалил за тридцать.

Впоследствии вспоминая эти события, Семён удивлялся самому себе, и у него в голове возникло множество «почему»: легко согласился идти с незнакомцем, быстро пришёл в себя, ему сразу понравилась атмосфера внутри спортзала???

«Прямо инопланетное существо», – подумал про себя Равиль, а вслух сказал:

– Твоё имя несёт в себе глубочайший смысл. Задумайся: семь цветов радуги у твоей кометы, семь чакр, семь дней в неделе, семь нот, семья, семь пядей во лбу, семь вёрст до небес и всё лесом, семь бед – один ответ… Вселенная шутит прикольно, – шумно вздохнул Равиль.

– Чего? – спросил Сёма.

– Да, это я так… Как будем дальше жить, Семён?

– Что? – не поняв, переспросил Вениаминов.

– Я предлагаю тебе два варианта, – терпеливо начал Равиль Юсупович. – Первый: ты живешь в этом спортзале. Питание и одежда за мной, уборка и поддержание порядка в помещении и вокруг него – с тебя. И второй вариант: встаешь и уходишь. В этом случае я гарантирую, что ты «отбросишь коньки» уже через пару дней.

– А что так скоро? – ехидно ухмыльнулся Семён.