— Это мой четвертый аукцион. Один и тот же парень покупает меня. Как только наш контракт заканчивается, я всегда ухожу, и каждый раз, когда выхожу на сцену, он снова меня покупает.

Не могу сказать по ее тону, нравится ей это или нет.

— Звучит довольно мило, в странном смысле этого слова. Почему бы просто не продлить с ним контракт?

Каждая, кого покупают как любовницу, заключает тридцатидневный контракт. Ты получаешь половину денег сразу, а вторую половину — когда срок заканчивается. Покупатель также должен заплатить организаторам десять процентов от суммы, любовница за это ответственности не несет. Что мне пришлось собрать, так это горы документов, таких как договор о неразглашении и медицинские осмотры, которые пришлось пройти, чтобы попасть на «Аукцион любовниц». Если бы не проблемы с фермой, не уверена, что занималась бы подобным. Похоже, все это сделано, чтобы защитить обе стороны. И хотя я в отчаянии, но все равно не хочу рисковать своей жизнью. По окончании контракта вы можете заключить соглашение на новый срок, по новой обговоренной цене с вашим текущим покупателем, но если вам что-то не понравилось, то, по желанию, вы снова можете пойти на «Аукцион любовниц». Я не хочу быть чьей-то любовницей, хотя привилегии кажутся довольно приятными. Каждая ваша потребность будет выполнена, и единственное условие для вас — быть готовой в любой момент, когда бы ваш покупатель ни постучал в дверь и где бы он ни захотел вас. Я хочу больше, чем просто быть чьей-то собственностью, так как знаю, что это будет мой единственный аукцион. Контракт закончится, и я пойду своим путем.

— Надо держать их в напряжении, — говорит Ким, вырывая меня из моих размышлений. Она подмигивает мне, будто я знаю, что это значит. Все это кажется мне немного глупым, но теперь я знаю, откуда у нее деньги на дорогую обувь.

— А что, если сегодня он не поставит на тебя?

Она кажется такой уверенной, хотя, если бы я выглядела, как она, то была бы такой же.

— О, он поставит. Мужчины любят хорошую погоню, а я люблю, когда меня преследуют. Думаю, сейчас это просто часть нашей игры, да и Саманте, похоже, все равно. Она продолжает получать свои десять процентов, а мы хорошо проводим время. — Я вижу в ее глазах нечто, похожее на огонек.

— А если кто-то другой перебьет его ставку и купит тебя?

— Единственное, что я могу рассказать тебе о мужчинах, это что Саманта знает, что делает. Она обязательно проверяет, что выставляемые на аукцион девушки высокого качества, и дает гарантии, что участники торгов имеют столь же высокие стандарты.

Она произносит слово «качество», и мой желудок сжимается. Будто я на аукционе скота. Если эти покупатели такой замечательный улов, что они здесь забыли?

— Если эти мужчины так хороши, почему они не могут найти женщин самостоятельно? Я-то знаю, почему делаю это — из-за денег. Уверена, если у них достаточно денег, чтобы потратить пятьдесят тысяч долларов на любовницу на месяц, то легко могут самостоятельно найти женщину, которая не стоила бы им так дорого.

— Похоже, ты не врешь насчет своей невинности, — она говорит это не зло или с ненавистью. Больше похоже на то, что она пришла к осознанию. — Скорее всего, большинство мужчин в конечном итоге заплатят столько же. Подарки, ужины и попытки уложить женщину в постель, все складывается. Здесь же все просто и по существу, и отлично доведено до ума. Им не нужно беспокоиться о том, что они пропустили с тобой свидание, или что нужно звонить каждый день. Они могут приходить и уходить, когда хотят, и мы не должны ставить это под сомнение. Все здесь знают, что получат, и это не обязательно связано с поиском любви. Ты собираешься участвовать в торгах самых богатых и влиятельных людей мира. Им нравится осторожность, и Саманта убеждается, что они это получают.

Регулируя лямки белой ночной сорочки, я смотрюсь в зеркало в полный рост. Я выгляжу… сексуально. Не так, как обычно вижу себя в зеркале. Я, скорее, девушка, которая носит джинсы, рубашки и ковбойские сапоги. Мне нравится практичность и удобство.

Мои черные волосы волнами спадают по спине, практически до поясницы. На самом деле, я и забыла, какие они длинные, потому что все время собираю их в хвост и убираю с лица. Тени на веках заставляют мои серебристые глаза сиять, а помада, которой накрасили мои губы, делает их визуально пухлыми и полными. Может быть, они такие сами по себе, но благодаря помаде стали больше выделяться. Я вижу себя в зеркале, но не узнаю саму себя.

Я выросла на ферме на окраине Лас-Вегаса, выращивая овец и свиней. Интересно, буду ли я сопровождать того, кто купит меня, на мероприятиях, или меня просто спрячут где-то на квартире. Я не знаю ничего о том, как ходить на официальные мероприятия, или даже как носить туфли на каблуках, в которых, вероятно, просто упаду.

Я хотела пойти учиться, но с тех пор, как три года назад умерла мама, я должна была вносить свой вклад. Со временем я поняла, что она забрала с собой намного больше, чем свое тело, когда умерла. Ферма медленно ускользала, как песок сквозь пальцы. В пустыне трудно удерживать ферму работоспособной, и как бы я ни старалась, я не могла ее удержать. Отец уговорил меня не идти в колледж, сказал, что ему нужна любая помощь, и что как только все наладится, я могу попробовать поступить. Я просто не могла сказать «нет». Он всегда вспоминал о маме и говорил о том, как без нее тяжело.

Я сомневаюсь в себе и своем решении, поскольку задаюсь вопросом, не откладываю ли неизбежное разорение семейной фермы.

Стараюсь отбросить негативные мысли. Я могу использовать эти деньги, чтобы погасить долг за ферму, который отец должен казино, или могу использовать их, чтобы начать что-то новое. Или, может быть, как вариант, я получу достаточно, чтобы сделать и то, и другое. Расплатиться, забыть об этом и двигаться дальше.

Каждый день отец тащится в город играть в азартные игры и пить, пока не сможет держаться на ногах. Мне приходится заезжать за ним, по крайней мере, четыре раза в неделю, и иногда мне нужна помощь, чтобы затащить его в машину. Он большой мужчина, а я ростом всего метр шестьдесят. Вешу я немного больше, чем следовало бы, но это точно не мышцы, добавляющие килограммы. Весь мой лишний вес, кажется, откладывается на заднице, бедрах и груди, и это никак мне не помогает. Последний раз, когда мне пришлось забирать его, был самым ужасным. У него не было денег, чтобы заплатить за закрытый турнир по покеру, в котором он участвовал, но долг должен быть выплачен, иначе они заберут ферму. Я надрывала задницу, чтобы уберечь землю от банка, едва сводила концы с концами, а отец спустил все за одну ночь, будто ему было плевать. Будто не было других семей, которые также зависели от этой фермы, зарабатывая себе на жизнь. Он не думал о зарплатах, которые нам надо выплатить, и что дело не только в нас. Если бы от фермы зависели только мы, я бы уехала много лет назад.

Когда мне позвонили, я была благодарна, что это не из казино «Кортес». Может, туда отца больше не пускали, потому что прошло какое-то время с тех пор, как я приезжала туда, чтобы забрать его. Каждый раз был более унизительный, чем предыдущий. Владельцы — Аарон и Джастин Кортес — всегда смотрели на меня тяжелыми взглядами, затем один из них приглашал меня на ужин в один из модных ресторанов, которые были у них в казино. Они открыто заигрывали со мной, соревнуясь друг с другом, и я начала думать, что для них это игра — узнать, кто может добраться до меня первым. Я не планировала ничего делать ни с одним из них. Они были самыми богатыми людьми в городе, и имели соответствующую репутацию. Мне не нужна была их жалость, и я не хотела участвовать в играх, в которые они играли. Я не понимала, к чему они клонят, но у меня не было на это времени. Они спросили, нужен ли мне кто-то, с кем можно поговорить, и, черт возьми, вероятно, нужен. На протяжении многих лет мои друзья, казалось, медленно пропадали один за другим. Некоторые уезжали в колледж, а другие разочаровывались из-за отсутствия времени, которое я должна была выделить, чтобы пообщаться с ними. Я не хотела, чтобы братья Кортес жалели меня, и мне не нужна была их благотворительность. Мне просто нужен отец, который может взять себя в руки. У меня не было ничего, кроме фермы, и, вероятно, поэтому я до сих пор девственница.