Клиента заклинило. Потому что, услышав моё сравнительно вежливое и вполне нейтральное заявление, господин князь (или всё-таки граф?) ушёл практически в ультразвук, прыгая по моему кабинету вовсе не с аристократической грацией, как можно было подумать. И я уже всерьёз начинала опасаться за сохранность подаренного самим Харлеем кактуса. Ведь пребывающий в состоянии полного неадеквата господин Трубецкой явно был способен его если не сломать, то точно понадкусывать!

Однако, прежде, чем я успела что-то предпринять, случилось одновременно две вещи. Мужчина неожиданно рухнул ничком на пол, а ко мне в кабинет, перешагнув через внезапно образовавшееся препятствие, зашёл один из охранников. И с самым серьёзным видом поинтересовался, потирая кулак:

– Изабелла Александровна, вы в порядке?

– В полном, - задумчиво откликнулась, привычно недовольно поморщившись. – А если ты во-первых будешь звать меня Эльзой, а во-вторых скажешь, кто ж тебя сюда родимого направил, я так вообще… Буду самой счастливой девушкой в мире. Ну… Или хотя бы в этом кабинете.

– Так это… Олег Геннадьевич сказал, что на вас тут напали, - немного озадаченно откликнулся незваный визитёр

– Н-да? – меланхолично переспросила, подперев щёку кулаком. И попыталась представить, в какой это момент на меня могли напасть: когда клиент круги по кабинету нарезал, когда на мой новый кактус зарился или когда пепельницу об пол шмякнул, чуть себя же при этом не прибив?

Вздохнула, вновь посмотрела на ушедшего в бессознательное состояние графа , на охранника, который явно недоумевал, чем же это я недовольна и спросила:

– Тебя как зовут?

– Макс, - чуть смутившись, откликнулся тот. И как-то странно покосился на огромный суккулент у дверей.

И чем им моя прелесть не нравится-то? Или они просто видели, кто его принес, и теперь дружно недоумевают, зачем господин Харлей такой красивый, во всей смыслах, и полезный, определённо, цветочек мне подарил? Если так, то нет в них креативной жилки, не умеют они нестандартно мыслить…

А я может всю жизнь мечтала, что бы мне кто-то от всей души подарил именно такой огромный, пугающий, колючий кактус. И сейчас искренне радуюсь тому, что мечты сбываются… Пусть и так, феерично, да.

– Ну так вот, Максим, - вздохнув, я выпрямилась и открыла ежедневник, просматривая свои записи. – Тот пока ещё живой груз, что изволит подметать своим псевдо дорогим костюмом пол, поднять и транспортировать к самому Олегу Геннадьевичу. А там, можешь передать своему начальству, что он может делать что угодно и как угодно, но господин Трубецкой должен улыбаться, радоваться жизни и покинуть наш клуб без каких-то претензий. Ну, кроме того, что мы ему опять отказали, с этим-то разобраться проблем не составит. А вот отмазать вас от побоев у меня лично вряд ли получится, так что…

– Но Изабелла Алекс…. – то ли у меня взгляд был говорящий, то ли я так выразительно брови выгнула… Но Максим споткнулся на полуслове и тут же постарался исправиться. – Но Эльза, он же на вас напал!

– Единственный, кто мог пострадать от этого почти что принца благородных кровей, так это так понравившийся тебе кактус в углу, - хмыкнув, я вытащила из футляра очки и, нацепив их на нос, вернула своё внимание документов. – Вот уж не знаю, чем именно и когда приложили вашего ненаглядного Олега Геннадьевича… Но пусть сам разбирается с этой проблемой. Так что вперёд, Максим. Тело на плечо и на выход. Ковёр одолжить, прости, не могу. Мне он самой пока что нужен.

Как ни странно, но мю шутку юмора в кои-то веки оцени. Коротко хмыкнув, охранник поднял бессознательного Трубецкого и скрылся вместе с ним в коридоре. А я, потерев переносицу, понадеялась, что на этом невероятные приключения Эльзы в «Максимусе» закончатся.

Я уже говорила, что я наивная? Так вот, я не просто наивная… Я очень наивная, как оказалось!

Для начала пришлось повозиться с договорами, выясняя, что надо продлить, что оплатить, а что просто и незатейливо убрать в архив. Затем мне соизволили позвонить с прежней работы и рассказать, когда, где и во сколько я могу забрать свои документы, что не могло бы меня не порадовать…

Если бы орали не так громко. Я даже телефон от уха убрала, с любопытством и некой долей брезгливости поглядывая на разоряющийся аппарат.

Правда, всё это меркло перед тем, что стало кульминацией моего первого рабочего дня. Когда мимо меня галопом промчалась наша клубная бригада, во главе с рыжебородым капитаном, орущим, что этот виски слишком долго жил на свете и пора окончить его жизненный путь, я и ухом не повела. Меня, кончено, пригласили для совместного времяпрепровождения, но пить я не любила…

И прекрасно знала, что ограничиться малой дозой не получится, а после большой дозы начальство рискует получить целый когнитивный диссонанс. Я трезвая-то не шибко выносимая, а в состоянии алкогольного опьянения меня в принципе уже не вынесут ни одни, даже самые закалённые нервы.

Так что от щедрого предложения я вежливо отказалась, сославшись на занятость и необходимость иметь хоть одного трезвого и адекватного человека на весь клуб. И меня даже не стали уговаривать…

В собственном отказе я раскаялась спустя полчаса, рассматривая новых и точно так же незваных гостей в своём кабинете и решая, очень компрометирующее будет попросить принести мне стопку коньяка или нет. Потому как на трезвую голову воспринимать таких людей было просто невозможно.