– Удачной дрессировки этого хомячка! Главное хомячат раньше времени не заведите, а то я так администраторов не напасусь!

К чему была сказана последняя фраза, я поняла далеко не сразу. Честно говоря, до этого момента меня на руках только братья таскали и те, делали это иначе, а не закидывали на плечо как боевой трофей. Но незабвенный глава службы безопасности клуба мои робкие и не очень попытки получить свободу пресекал незамедлительно. А когда я и вовсе попыталась его стукнуть, не придумал ничего лучше, чем отвесить мне шлепок.

– Верещагин, - тихо позвала, чувствуя как ситуация явно выходит из-под контроля и это мне уже откровенно говоря не нравится. – Скажи, что мне показалось.

– Что именно? – деловито осведомился этот гад, шагая в одном ему ведомом направлении. Куда именно – мне, увы, видно не было. Я вообще оказалась в таком положении, когда кроме чужой филейной части вообще сложно что-то увидеть.

И хотя я ценю такую шикарную возможность полюбоваться на красивое мужское тело, но предпочитаю делать это в более комфортной обстановке.

– Что в твоей голове засели прочные суицидальные наклонности, - очередная попытка получить свободу закончилась провалом. Зато мы вошли в какое-то небольшое помещение, где меня торжественно сгрудили с плеча на стол. Выдохнув, я поправила волосы и, скрестив руки на груди, полюбопытствовала. – Эта схема всё ещё работает? Ну там, дубинкой по голове, за косу и в пещеру? Неужели есть ещё девушки, которым это нравится?

– А тебе нет? – и такая улыбка на лице, пакостная, что я невольно заподозрила какой-то подвох в ближайшие несколько минут.

– Я как-то больше к цивилизованным переговорам привыкла, - снова деланно пожав плечами, я попыталась слезть со стола. Но меня перехватили за талию и усадили обратно.

Олег ещё и встал так, что единственной возможностью нормально разговаривать было отползти назад, ещё больше забираясь на чёртов стол.

– Я цивилизованно пробовал, не прокатит, - хмыкнул Верещагин, наклоняясь ниже, да так что я с удивлением оказалась нос к носу с ним. – С тобой, Ледышка, вообще сложно цивилизованно разговаривать. На свидание звал – отправила меня в далёкие края, открыто предлагал стать моей девушкой, маршрут только заковыристей получаться начал. Даже цветы дарить начать хотел… Но подумал, что розы ты выкинешь, а изысканные букеты вряд ли оценишь по достоинству… Так что да, цивилизованно с тобой вообще не получается.

– Так может дело не во мне? – с вызовом вздёрнула подбородок, чувствуя уже не только возможный подвох, но и то, что вполне могу доиграться.

– А может, кто-то просто трусит? – и такой выразительный взгляд, что я аж задохнулась от возмущения.

Нет, я знаю, что некоторым людям, конкретно одному весьма определённому квартету, удаётся взять меня на «слабо». Я в курсе, что порой позволяю собой манипулировать, когда меня исподволь вынуждают поступать не так как хотелось изначально, а исключительно назло и вопреки. Но почему, с какого перепугу все так свято уверены в том, что я чего-то боюсь?!

– А может, кто-то просто не так хорош, как о себе думает? – сузив глаза, я ехидно поинтересовалась, склонив голову набок.

Олег на такой выпад только снисходительно фыркнул, проведя носом по моей щеке:

– Хочешь проверить?

Вот уж не знаю точно, что на меня влияло больше – Олег, от присутствия которого сдавали нервы и голова отказывалась думать рационально или же вся ситуация в целом, но в который уже раз язык у меня заработал быстрее мозгов. Иначе с чего бы, вместо того что бы попытаться выскользнуть из захвата и благополучно уйти от опасности, я улыбнулась и насмешливо протянула, вызывающе наклонившись вперёд:

– Почему бы и нет?

То, что слова прозвучали напрасно, я осознала буквально в следующую секунду. Когда победно улыбающийся Верещагин сделал то, что, по всей видимости, давно мечтал сделать. Он просто и незатейливо заткнул все дальнейшие возражения поцелуем. И, как показала практика, книги не врут…

Это действительно работает!

Особенно когда тебя целуют нежно, бережно и в тоже время так напористо, что не выдерживают никакие барьеры, а попытки отгородиться, абстрагировать от происходящего кажутся настоящим кощунством.

И я точно могла сказать, меня никто и никогда не целовал ещё так. И вряд ли когда-то поцелует.

Чужие руки скользили по спине, забираясь под безрукавку, обводя линии позвоночника, рисуя незнакомые узоры. Краем сознания я заметила, что меня, собственно, никто и не держит, и я могу освободиться в любой подходящий момент. Вот только желания воспользоваться им у меня не возникло…

Я тонула в нежности, страсти власти, за которую мы всё же соперничали, не надолго уступая её друг другу. Я сама обхватила ладонями его шею, притягивая ближе, обвивая ногами чужие бёдра и прижимаясь крепче. Прогибаясь в спине и подставляясь под поцелуи. И посылая к чёртовой бабушке собственные принципы, правила и ледяные стены.