Потом, я так понял, урок для него был, где я пособием выступал.

— Вот это видел? — указывал Жнец на что–то, внутри меня.

— Видел, — кивнул тот. — Я даже уже наметил, как правильно развивать. Но чуть попозже, пока пусть зрение внутреннее пробудит.

— Правильно? — иронично посмотрел он на него. — А если вот так сделать, а не «правильно», как ты задумал?

— Интересно, интересно, интересно, — заклинило Факира. Который чуть ли не мельницу стал изображать — размахивая вокруг меня руками.

Потом у них началась беседа на каком–то знахарском языке, где по отдельности слова вроде и понятны, а вот вместе… Вообще ничего не понял. Но главное, чтоб Факир понимал: думаю, потом он мне всё это разжуёт.

— Ты хоть понимаешь, как тебе повезло, что тобой такой человек занимался? — Как только Жнец ушел, насел на меня Факир.

— Понимаю! — И я действительно понимал. Ещё с первой нашей встречи понял, что Жнец непростой человек, пользующийся немалым авторитетом среди знахарей. — Ты с ним хорошо знаком, что он у тебя чаи гоняет?

— А? — недоуменно посмотрел он на меня. — Нет. У нас тут что–то вроде симпозиума. Сейчас в Береговом собрались знахари и обмениваемся знаниями, разбираем уникальные случаи. И в этот раз нам очень повезло, что знахарь такой величины, как Жнец, нас посетил! После собраний он к разным знахарям на чай ходит, индивидуально обучает… В этот раз ко мне пришёл, — принялся он что–то быстро в блокноте записывать.

Через несколько дней была ещё одна встреча с Жнецом.

Вторая встреча с Жнецом поначалу ничем не отличалась от первой: сначала чаи гоняли, а потом Жнец опять проводил мастер–класс — обучая Факира и «колдуя» надо мной. Но в этот раз, как закончили, он не спешил уходить, а остался ещё поговорить. Только теперь с чаем я возился — Факир в записи ушел, и никто ему не мешал, только Жнец иногда отвечал ему — когда тот выныривал и задавал уточняющие вопросы.

— Что ты знаешь об этом мире, Шатун? — продолжил беседу со мной Жнец, после очередного вопроса Факира.

— Да толком ещё ничего не знаю! Всё это время приходилось просто выживать. Не до изучения было.

— Становление! Каждый через это проходит, — кивнул он. — Каждому в этом мире отпущены свои испытания: «От каждого по способностям, каждому по потребностям» — слышал такое выражение?

— Нет, — отрицательно покачал головой.

— Вот в этом мире очень актуален этот лозунг. Каждый тут найдёт своё и каждому дадут способности, для достижения этой цели.

— А если человеку ничего такого не надо? Если он хочет просто жить?

— На самом деле, это очень много: хотеть, просто жить! — усмехнулся он. — Чтоб просто жить, нужно уметь защитить саму эту жизнь! Сумеешь — будешь просто жить! Но для этого нужно стать очень сильным, чтобы тебе не мешали таким приятным делом заниматься.

Согласен! Много найдется претендентов на твою жизнь — и иммунных, и обращенных, и внешников всяких.

Много он ещё интересного рассказывал, но запомнилось окончание нашей беседы.

— Ты думаешь куда люди исчезают, которые здесь прожили больше отпущенного на Земле человеку срока?

— Я вообще–то думал, что в этом мире столько не живут, — пожал плечами на такой вопрос.

— Ты неправ! Если человек прожил здесь хотя бы десяток лет, изучил этот мир и дары полезные развил, то у него вообще тут противников почти нет, если конечно сам по глупости не скопытится.

— Куда же тогда такие монстры деваются? По идее их должно быть немало.

— А ты никогда не задумывался, почему этот мир Стиксом назвали?

Я только головой покачал. Действительно никогда не задумывался об этом.

— Так вот. Я думаю… Только учти: это только моё мнение! — уточнил он. — Я думаю, что его не зря так назвали и те люди, которые сумели тут выжить, стали достаточно сильны чтобы преодолеть все испытания этого мира — уходят куда–то в другой мир. В мир, где слабые духом не нужны и именно для этого этот мир и был создан. Этот мир, где слабые духом отсеиваются, а сильным нужно суметь преодолеть эту реку мертвых — Стикс, чтоб добраться до мира живых.

Я здесь давно живу. Многих знал из тех, кто прожил поболее меня и, я уверен, погибнуть они не могли. Не те люди. Но они устали жить! Не было им здесь больше интереса, и они уходили… — я весь во внимании, — куда, не скажу! — усмехнувшись, обломал он меня. — Если проживешь с моё, то со временем тебе это откроется. Так вот, они ушли и ни один больше назад не вернулся!