Тяжело быть Богом Плутовства и Тени – всё время надо выдумывать новые шуточки и хохмы, иначе, какой же ты плут? После очередной удачной каверзы, юный бог Силикус впадает в немилость Царя всех северных богов и получает изгнание из Царства Бурь. Теперь, чтобы вернуться в родные пределы, ему предстоит выполнить семь великих подвигов. И где же молодому богу лучше всего вершить свои славные деяния? Правильно! Подальше от надзора скучных собратьев, на далёкой от дома земле – в мире простых смертных…
Силикус
Джонни Рэйвэн
I
Мир - это бесшовная конструкция, а его границы существуют лишь в пределах нашего воображения. И для немногих избранных, кто познал сию тайну, открылась бы истина: мир есть Полотно. Манящее, далёкое и бесконечное, как небесная чернота летней ночью. И чернота эта зовётся Астралом. «А что же из себя представляют эти яркие точки, которые мы звёздами называем, и кои мириадами усеивают это ваше полотнище?» - тут же спросят самые смышлёные. В ответ услышат они следующее: «звёзды - это Пределы. Именно они и есть не что иное, как наш с вами мир, и все существующие миры в целом.» У каждого из этих миров есть отражения. В них могут меняться имена, одеяния и внешность. Но герои и их славные деяния - всегда остаются прежними.
«Книга Эпох»
Эта история случилась давным-давно, задолго до тех времён, когда Предел смертных познал великие ужасы Тысячелетних войн, пережил страшные последствия Великого Катаклизма и воочию столкнулся с Днём Последней Битвы, однако много позже тех дней, когда в стену мироздания ещё только закладывался первый камушек...
I
Предел, именуемый Стольмганом, Царством Бурь, обителью Северных Богов и прекрасной Небесной Кущей - то место, куда после смерти чаял попасть каждый храбрый воитель, - дрожал до основания. Дрожали суровые замки, изящные дворцы и деревянные дома; дрожали величественные дубы в мрачных лесах, дрожали массивные каменные стены, башни и фасады божественной твердыни; также дрожали чёрные, как смоль, клубящиеся тучи, кои словно волны морские омывали границы Стольмгана и являлись платом, на котором всё это великолепие и зиждилось; дрожало даже пурпурное небо, усеянное сапфирово-синими звёздами и зелёными дугами извечного северного сияния. Казалось, что самое ужасающее из самых ужасающих землетрясений вот-вот расколет Царство Бурь на части.
«Но откуда в Небесном Граде взяться землетрясению?» - спрашивали одни жители Стольмгана.
– Да такого ведь просто-напросто быть не может!»
«Правильно!
– тут же отвечали им вторые, те что были посмекалистее: - На небесах земли нет, а значит, и трястись она не может! Верно?»
«Верно, верно, - отвечали и первым, и вторым третьи, самые сообразительные: - А раз так, значит случиться могло только одно - Проказник Силикус опять что-то натворил...»
***
– Где он?!
– ревел Дарон, Бог Грома и Молнии.
– Приведите мне мальчишку! Живо, пока я не обрушил сам Астрал на ваши головы! Иначе заставлю вас всех жрать молнии и гадить громом!
Седовласый и седобородый, могучий, как тысячелетняя сосна и сильный, как десять тысяч медведей Царь Стольмгана, был рассержен не на шутку. Он уже давно обещал разнести Царство Бурь по облачку, если его младший внук не перестанет паясничать. И сегодня, видимо, угроза громовержца должна была исполниться.
– Но, дедушка!
– воздел руки к сидящему на троне бородатому гиганту в рогатом шлеме, его старший внук Лотар.
– Я почти уверен, что Силикус тут ни причём. Многие знают, что мерзавец Хйодис подослал к нам гадких паков[1]! Быть может, они стащили твой годендаг[2]?
Дарон молча смотрел на внука. Кустистые и белоснежные, как первый снег брови, медленно опускались к переносице. Затем они затрещали ярко-голубыми искрами, а из глаз громовержца брызнули ослепительные молнии, расколов одну из высоченных, исписанных бирюзовыми рунами колонн зала на части. Старший внук громовержца убрал руки от головы, стряхнул с волос белую пыль и крошки мрамора.
– Ты!
– прорычал бог грома, скрежеща зубами так громко, что плиты пола пошли трещинами.
– Увалень! Недотёпа! Враль несчастный! Не смей покрывать брата! Иначе вместо него познаешь мою ярость!
Лотар, Вестник Бури, черноволосый и чернобородый увалень, здоровенный, что тур, и крепкий, как скала Бог Грозовых Туч, а по совместительству - посыльный громовержца, весь сжался и отступил, опасаясь попасть под горячую руку. Было дело, уже попадал, когда разок перепутал запад с востоком и случайно доставил лютую бурю не в те края, из-за чего полностью была уничтожена любимая цивилизация деда. Дарон ему тогда так всыпал - бедный Лотар аж три столетия сидеть не мог!
– Вы оба такие же бесполезные создания, как и ваш дурень-отец!
– грохотал на весь Стольмган громовержец.
– Не боги, а позорище! Старший в четырёх сторонах света путается, что в трёх соснах, младший только и знает, что паясничает, словно Король Обезьян из Солнечного Предела! И надо было вашей матери понести от этого сладкоголосого скальда Гулльнёрдтина? Такого же дуралея, как и его сыновья! Ну почему моя дочь, моя умница Мальгана, не могла влюбиться в настоящего мужчину? В Ниирда, повелителя Стужи и Хлада! Или, например, в Балладура, Величайшего Охотника! Ну или хотя бы в Чукурона, Владыку Дождя, пускай он и туземец из чужеземного Предела. Но нет! Моей дочери обязательно нужно было влюбиться в лоботряса, который, кроме как валяться на облаках и весь день дудеть в сопилку, больше ничего не умеет! Ну и кого она могла мне подарить от такого-то союза? Ясное дело, кого! Двух недобогов! Пару неразумных лодырей, шутов небесных! Позорище ходячее. О, горе мне, горе...
Лотар, залившись краской, подобострастно опустил голову, прикусил густой чёрный ус и шмыгнул большим, орлиным носом.
– Только попробуй попадись мне, братец, - пробубнил он тихо.
– Если это действительно ты стащил дедов годендаг, я сам из тебя душу вытрясу...
[1] Пак - маленький лесной дух-проказник.
[2] Годендаг - древковое оружие ударно-колющего действия: тяжёлая дубина в рост человека с расширявшимся вверху древком, окованным железом и снабжённым острым шипом.
II
Силикус проснулся внезапно. Открыв глаза, он какое-то время лежал в тишине, пытался сообразить - трясётся он сам, или вся округа? Затем плут хрустом потянулся, сладко зевнул и взглянул на златокудрую красавицу с вороными крыльями за спиной, что тихо сопела рядом, под шкурой. Арэя, очаровательная красавица и повелительница валькирий, не раз прощала Силикусу вольнодумный характер и падала в его объятия, сражённая теми неведомыми чарами, коими обладал Бог Тени и Плутовства. Однако после того, как он поступит так, как прежде поступал уже не одну тысячу раз, и как обещал больше никогда не поступать - то есть незаметно улизнёт!
– Силикусу явно придётся несладко, если он вновь попадётся ей на глаза. Арэя потому и являлась Богиней Любви и Войны, что в ласках была искусна не меньше, чем в членовредительстве. Впрочем, когда его это останавливало?