– Все имеет свои пределы, Эмма!
– услышала холодный голос. Впрочем, больше ничего оборотень не предпринимал. Так и лежал сверху, придавливая меня своей тяжеленой тушей к кровати.

– Со мной ты тоже что-то сделал?!
– обвиняюще прошипела, делая вид, что не заметила угрозы, исходящей от него. Я не собиралась сдаваться или оставлять все, как есть. Еще не хватило, чтобы этот подонок ставил надо мной свои гребаные эксперименты. Не только надо мной, но и над моей семьей. В тот момент даже не задумалась, что он легко мог бы воспользоваться своей альфа-силой, когда я истерила. Истерила и невероятно его этим раздражала. Я не понимала, как работала эта альфа-сила. Не понимала всех ее возможностей. Но мне было на это ровным счетом наплевать. Я не хотела, чтобы ее применяли ко мне.

– Ничего я с тобой не делал!
– как-то, словно, сдаваясь, ответил он.
– Но, да, ты права! Твоего отца я немного успокоил. Видимо, перестарался несколько. Но я все верну на место, если хочешь.

– Хочешь?
– завопила я.
– Не хочешь, Влад... ты обязан! А еще...

– Тихо, малютка, - Влад приложил палец к моим губам.
– Не буянь. Сегодня выходной. Не забывай, что мы не одни.

Замолчала почти мгновенно. Крамов прав, устраивать разборки между нами не время и не место, хотя до чертиков хотелось высказать все, что я думаю о предприимчивости этого наглого представителя мужского пола.

– На что еще способна твоя альфа-сила?
– примирительно спросила у него.

– На многое, Эмм. Ты хочешь обсудить это прямо сейчас?
– он фыркнул и одарил меня заинтересованным взглядом, впрочем, трогать снова не спешил. Только тут сообразила, что сижу голой перед мужчиной. Попыталась закутаться в одеяло. Влад позволил, но прокомментировал:

– Зря!
– он столько разочарования вложил в столь простое слово, что я не смогла сдержать смех. Выглядел он сейчас таким расстроенным. Хотя, нет! Обиженным. Будто бы конфетку у ребенка отобрала.

– Что ты сделал со мной?
– снова задала самый насущный для меня вопрос.

– Я. Уже. Сказал: «НИЧЕГО!»

– Я не могла сама...
– начала и осеклась.

– Что не могла? Договаривай, малютка, - я не смогла произнести то, что вертелось в мыслях, поэтому молчала. Молчание давило на психику почти минуту. Знаю, считала. Считала, чтобы отвлечься от воспоминаний о прошедшей ночи.
– Не могла сама хотеть заниматься любовью? А, Эмм?! Глупости это, детка! Вот сюда, - он чуть приподнялся и постучал указательным пальцем правой руки по моему виску, - ты вбила себе, что не можешь наслаждаться нашей близостью. Почему?
– хороший вопрос, на которой у меня был очень хороший ответ.

– Потому что я не могу, как ты выразился, заниматься любовью с насильником. Ты сам все испортил, Влад. Я вовсе не уверена, что смогу когда-нибудь простить тебе то, как ты поступил со мной во время знакомства. А уж забыть...
– не договорила.

– Мне жаль, Эмм, - меньше всего ожидала услышать подобное признание.
– Не то, что я тебя взял. То, как это сделал. Хотел бы все изменить, но не могу, - усмехнулся.
– Но ты должна понять, что я с тобой никогда не поступлю бесчестно, - тут усмехнулась я. Горестно так. Ну, да, конечно...
– Не надо, девочка моя. Просто послушай. Я никогда не стану к чему-то принуждать тебя ментально. Ты моя пара. А это много значит для меня, нравится мне или нет.

– То есть ты хочешь сказать, что я буду превращаться в сексуальную маньячку каждый месяц?
– не сказать, чтобы такая перспектива приводила меня в полный ужас, потому что ночь была невероятная. Чудесная. Сказочная. Я даже отдаленно не представляла, что можно получить столько удовольствия за столь короткое время. Но и в полный восторг меня подобное положение дел не приводило. Я не хотела, чтобы на меня воздействовали. Хотела свой выбор делать сама.

– Нет. Полная Луна, безусловно, будет влиять. Но в следующий раз такого безумия не будет, а жаль, - Владислав вздохнул. Горестно так вздохнул.
– Но я сделаю все для того, чтобы полнолуние тебе не требовалось, малютка, чтобы повторить вчерашние подвиги, - торжественно пообещал он мне с каким-то безумным предвкушением в глазах. Маниакальным предвкушением. Мне стало страшно. А еще интересно. Поймала себя на мысли, что я, кажется, смирилась. Или начала смиряться с тем, что Владислав Крамов из моей жизни никуда не денется.

– Влад, ты можешь рассказать про свою ненависть к матери? Вчера ты так и не закончил свой рассказ.

– Знаешь, - задумчиво протянул он, - а ненависти больше нет.

– Как это?
– два дня назад он явился в наш дом, чтобы убить мачеху. Сейчас же заявляет: «Нет ненависти». А что есть?

– А вот так. Мы вчера сидели за столом, я смотрел на нее и думал. Сейчас мне просто ее жаль.

– Жаль?
– не удивлюсь, что Крамов снова назовет меня недалекой. Я снова начала повторять за ним. Переспрашивать. Но ничего удивительно в этом нет. Все, что он говорил, просто не желало укладываться у меня в голове.

– Да, Эмм, - он осуждающе посмотрел на меня. И что ему не понравилось?
– Эта твоя привычка переспрашивать ужасно раздражает. Избавляйся, милая.

Удивилась. Сильно удивилась. Крамов сделал замечание. Крамов не оскорбил. Неужели до мужчины дошел смысл нашего вчерашнего общения? Неужели до него хоть что-то дошло? Я поверить боялась в собственное предположение.

Кивнула.

– Так расскажешь про мать?
– напомнила ему, с чего начали.

– Сейчас, детка?
– он с сомнением посмотрел на часы. Я сделала тоже. Ого, начало первого. Недурно поспали.