Я делаю глоток пива. Не уверен, поможет ли алкоголь этому бушующему расстройству желудка, от которого я страдаю, или усугубит его. Держу пари, что станет только хуже, но меня перестало волновать это еще три пива назад.

Эндрю сбрасывает бейсбольную кепку Лукаса с головы.

– Ты, черт возьми, тупой или как?

– Что? – Совершенно бестолково спрашивает Лукас.

– Мы не говорим о ней, придурок. Никогда.

Лукас поспешно обороняется.

– Прошло почти пять лет. Мы не можем говорить о ней через пять лет после того, как они расстались? Господи, он спал со всеми женщинами в округе с тех пор, как она уехала. Я думал, он уже все пережил.

– Для протокола, я не спал ни с одной женщиной в округе. Я просто не встречаюсь ни с кем больше, чем пару раз. Это создает иллюзию, что я имею каждую встречную женщину. Никто не видит меня с одной и той же женщиной больше одного или двух раз.

Наш разговор прерывается вереницей грузовиков и автомобилей. Бейсбольное поле в парке Мейер не имеет освещения, поэтому мы паркуем наши автомобили и грузовики за домашней базой и используем фары, чтобы все было хорошо видно.

Внезапно десять лет кажутся странным сочетанием вчерашнего дня и целой жизни. Люди вываливаются из своих автомобилей. Некоторые из них выглядят точно так же, как и тогда. Джесс повисает у меня на шее, а Тайлер одет, как будто он собирается играть здесь в профессиональный бейсбол. Лорен все так же раздражающе смеется, и Брэйди принес достаточно алкоголя, чтобы мог напиться весь город. Но есть те, кого я едва узнаю. Эрик лысеет, Шарлотта потеряла, по крайней мере, сто фунтов, а Анджела беременна близнецами.

Мы сплошная масса приветов и как, черт возьми, ты поживаешь. Я знакомлюсь с несколькими мужьями и женами, парнями и подругами. Завершает вереницу черный Мерседес. В городе есть только один придурок, который арендует Мерседес и его имя рифмуется с Фаркусом.

Эмили появляется с пассажирской стороны, и все девушки визжат, спеша заключить ее в объятия. Она обнимает и приветствует всех, но не сводит глаз с меня. Узлы в моем животе затягиваются так плотно, что я почти сгибаюсь пополам. Ее волосы завязаны в хвост, а поверх белой майки надета синяя футболка Рейнджерс. Она поменяла шорты на джинсы, но мои пальцы все еще зудят от желания прикоснуться к ней.

До тех пор, пока Маркус не открывает дверь и не присоединяется к вечеринке. Он здесь незваный гость, и я планирую ненавидеть его без всякой на то причины. За исключением того, что у него есть то, что раньше принадлежало мне. Похоже, это отличный повод кого-то ненавидеть. Я знаю, что он не крал ее и, возможно, даже не знал, что она была моей до того, как стала его, но для меня это ничего не меняет. Она всегда будет моей.

Просто я больше не принадлежу ей.

Глаза Эмили украли мое сердце, когда нам было по десять лет. Ее огромные карие глаза, которые обрамлены такими длинными ресницами, что кажется, будто они могут задеть тебя, если ты подойдешь слишком близко. Они как две шоколадно-коричневые ловушки Венеры, которые ждут, чтобы захватить и высосать из тебя жизнь.

Я стараюсь не думать о том, как она говорила, что любит меня, когда я был внутри нее. Или как я украдкой срывал поцелуи, когда мы должны были делать домашнюю работу за кухонным столом моей мамы. Я отталкиваю мысли о том, как она сидела в кузове моего пикапа со скрещенными лодыжками, а ее загорелые ноги раскачивались взад и вперед, как самый сексуальный маятник часов, пока я заканчивал свои дела. Как только я заканчивал, она раздвигала эти ноги и позволяла мне встать между ними, чтобы затем наградить меня за мою тяжелую работу поцелуем, который я чувствовал всем телом, от губ до пальцев ног.

Я очень стараюсь не думать обо всем этом, когда она направляется ко мне, поправляя на плече ремешок чехла от камеры. Эмили любит фотографировать. Она великолепно передает окружающий мир, и для неё это важнее, чем находиться самой в центре внимания. Раньше она фотографировала для местной газеты. Она сделала отличные снимки Лиама, когда он объезжал лошадь на родео. Снимки получились настолько классные, что одну из фотографий моего брата на диком скакуне подобрал национальный журнал. После этого раздался телефонный звонок из какого-то журнала, который хотел, чтобы она работала на них. В Нью-Йорке.

Остальное уже история. И все это приводит к настоящему моменту. К тому, в котором она собирается познакомить меня с парнем, теперь знающим все ее секреты. К тому, где я должен пожать ему руку, которая теперь касается ее груди, волос, чувствует мягкость ее бедер.

Я стараюсь сосредоточиться на том, что говорит мне Шарлотта, но все, что я могу делать, это смотреть, как Эмили подходит ближе. Мой желудок угрожает вернуть все пиво, которое я выпил.