Хотелось бы заметить, что Договор РФ-РТ от 15 февраля 1994 г. был бессрочным. Статья IX этого Договора предусматривала, что ни Договор, ни отдельные его положения не могут быть отменены или изменены в одностороннем порядке. Тем не менее в 2003 г. законом России было установлено, что договоры центра с субъектами (а к тому времени из 46 подобных договоров уже оставался только один: РФ-РТ), могут действовать не более 10 лет. Из закона также вытекало, что единственный оставшийся Договор от 15 февраля 1994 г. через два года должен был прекратить свое существование. Таким образом, в августе 2005 г. он тихо, без траурных объявлений «скончался». Конечно, Республика могла опротестовать одностороннее решение центра в Конституционный Суд РФ, но по соображениям, о которых можно лишь догадываться, этого сделано не было.

Ныне существующий Договор от 26 июня 2007 г., кстати единственный акт подобного рода в сегодняшней России, безусловно также имеет важное политико-правовое значение, но по своему правовому уровню он далек от межгосударственного Договора России с Республикой Татарстан от 15 февраля 1994 г.

О графике. 15 сентября 1999 г. Государственный Совет Республики Татарстан принял Закон «О восстановлении татарского алфавита на основе латинской графики», которая в 30-е гг. ХХ века уже применялась в Татарской автономной республике и, по мнению языковедов, полнее учитывала особенности татарского языка. Тем не менее, Законом РФ от 11 декабря 2002 г. было установлено повсеместное применение кириллицы, в связи с чем 12 января 2013 г. Парламент РТ вынужденно признал свой закон о возвращении к латинице утратившим силу.

Между тем п. «е» ст. 71 Конституции РФ относит к ведению Федерации установление лишь основ политики в области культурного и национального развития, а п. «е» ст. 72 относит общие вопросы образования, науки, культуры к совместному ведению РФ и субъектов. Наконец, п. 5 ст. 57 Конституции Татарстана устанавливает, что Республика обеспечивает сохранение и развитие культуры татарского народа и других национальных культур. Аналогичные положения существуют в конституциях и уставах других национальных субъектов РФ. Но разве выбор конкретным народом своей национальной графики относится к основам общефедеральной политики, разве не определяется он культурным менталитетом народа и его национальным суверенитетом?

Избыточная, на наш взгляд, централизация власти и практический отказ от принципа субсидиарности в сегодняшних отношениях между федеральным центром и субъектами РФ безусловно сказывается и на национальных интересах республик 358 .

Используя позитивный опыт стран так называемого кооперативного федерализма, таких как ФРГ, Бельгия, Швейцария, но с учетом российской специфики, мы могли бы (и должны!) обеспечить по-настоящему демократический характер взаимодействия наших национальных республик, остальных субъектов Федерации с федеральным центром, строить эти отношения на основе координации и реальной субсидиарности.

Немало есть и других актуальных проблем, связанных со статусом республики, с ее экономическим, политическим и социально-культурным потенциалом. А от того, как эти проблемы будут решаться, сможем ли мы уйти от жесткой субординации в отношениях между федеральным центром и республиками, во многом зависят не только характер межнациональных отношений в нашем полиэтническом государстве, но и само будущее России.

Россия становится участником не только межгосударственных объединений, не требующих передачи им части собственных полномочий, но и является членом объединений, характер деятельности которых, цели и задачи требуют передачи части суверенных прав наднациональным органам. Например, участие России в Евразийском экономическом союзе предполагает отказ от части суверенных прав в пользу объединения. Существенное перераспределение правомочий в пользу наднациональных органов зафиксировано договорами о создании Европейского союза. Такой подход отражает общую тенденцию, поскольку без наделения собственной компетенцией наднациональные органы не смогут эффективно реализовать поставленные перед ними цели и задачи.

В рамках дискуссии о суверенных правах государства и возможности их передачи иным субъектам власти становится актуальным вопрос о критериях такой передачи. Поскольку важность проблемы весьма высока, желательно определиться с общими подходами в принятии решений, выработать целеполагающие положения, подкрепленные принципами их реализации. Необходима разработка принципов участия государств в межгосударственных объединениях.

Конституция РФ допускает участие Российской Федерации в межгосударственных объединениях как без передачи части своих полномочий, так с возможностью таковой (ст. 79). Она же закрепляет два условия такой передачи: если это а) не влечет ограничения прав и свобод человека и гражданина; б) не противоречит основам конституционного строя РФ. Существование подобных различий допускает и вариативность принципов, на которых базируется участие России в межгосударственных объединениях. Очевидно, что государства-участники в период становления нового объединения стремятся сохранить влияние национальных органов, обеспечить тем самым приоритетную защиту национальных интересов. Поэтому и принципы, на которых базируется такое интеграционное объединение, предполагают быть соответствующими.

Безусловно, основополагающим принципом является добровольность. Альтернативой ему будет принуждение, наличие которого свидетельствовало бы об утрате государственного суверенитета, о зависимости от иных государств. Этот принцип одинаково реализуем для объединений, предполагающих передачу полномочий государствами-членами, так и не требующей таковой. Он не нашел прямого закрепления в ст. 79 Конституции РФ, но выводим из более общего принципа – суверенитета государства.

Необходимо отметить, что конституционные принципы могут воплощаться в конституционную материю различными способами и иметь различную форму. Рассуждая о конституционных принципах и возможности их отражения в основном законе государства, И.А. Алебастрова отмечает: «… те или иные принципы фактически присутствуют в любой конституции. Вопрос лишь в том, зримым или незримым должно быть это присутствие, следует ли включать принципы в текст конституции или оставить их по большей части подразумеваемыми …» 359 .