Будильник продолжал звонить, но реакции не было. 4:55 – под одеялом начались шевеления. 5.05 – одеяло резко подскочило, и из-под него показалась взлохмаченная голова. Таня резко схватила телефон и, взглянув на время, плюхнулась обратно на подушку. Поездка на вокзал казалась ей мучительной и бесполезной, девушка немного злилась на себя и продумывала варианты отхода, которых, к сожалению, не оказалось. Таня, сморщив лицо и схватившись за коленку, села на край кровати: по утрам боль в суставах была невыносимая, спасали мазь и эластичные бинты. Обмотав обе коленки, она быстро умылась, надела длинный зеленый сарафан, выпила на бегу чашку растворимого кофе с молоком и вышла из дома.

Ровно за 30 минут до отправки поезда девушка в зеленом сарафане появилась на площади центрального вокзала и встала под большими круглыми часами, как и было оговорено заранее. Площадь похожа на большой человеческий муравейник – все куда-то бегут, толкаются и задевают друг друга своими огромными сумками. Немного нахмурив брови и замерев, как манекен, Таня рассматривала пробегающих мимо людей, шевелились только ее темные, как смоль, зрачки, бегая то влево, то вправо, будто она читала какую-то огромную книгу. Не перескочив на следующую строчку, Таня продолжила рассматривать симпатичного молодого человека, который неожиданно для толпы остановился в потоке и тем самым попал в поле зрения девушки.

– Привет! – схватив Таню за плечо, сказала сестра и расцеловала девушку в обе щеки. – Я думала, ты опоздаешь.

– Я тоже так думала.

– Давай отойдем, я тебе сейчас все расскажу, не забудь ключи, у нас там ремонт намечается, ты же помнишь, так что не обращай внимания на бардак. Еду я тебе не оставила, я же не знаю, когда точно ты приедешь и на сколько останешься, там только крупы и сахар, я все убрала в холодильник, чтобы мошки не завелись. Белье я тебе постелила чистое, чтобы ты осталась ночевать, я думаю, ты будешь ночевать, ездить туда далеко одним днем, это же за городом, час десять идет электричка из Москвы, есть те, которые идут быстрее, но их мало, надо смотреть в расписании. Расписание, кстати, вот, возьми, – сестра пихнула Тане в руки небольшую брошюрку.

Она говорила очень быстро и прерывисто, Таня ухватывалась за каждую фразу, но тут же теряла ее, пытаясь ухватить следующую, это было что-то вреде циркового номера, где один артист кидает кольца на шею другому, а тот должен все поймать.

Так две сестры пересекли всю площадь вокзала и подошли к молодому человеку, который стоял под табличкой: «Выход к поездам дальнего следования» – и охранял несколько огромных чемоданов.

– Привет! – поздоровалась Таня с мужем своей сестры и только хотела произнести следующую фразу, как сестра тут же продолжила кидать кольца на шею.

Он вроде бы тоже хотел что-то сказать, но его лицо выражало такое непередаваемое умиротворение, будто он знал наперед все, что сейчас произойдет. Он, наверное, знал все, что произойдет сейчас – в ближайшем будущем, в далеком, и даже то, где он будет похоронен, вплоть до мельчайших подробностей. Его шея была под завязку наполнена цирковыми кольцами, да и не только шея – руки, ноги и даже мизинцы, так что его главной задачей было стоять и не шевелиться, чтобы, не дай бог, ни одно кольцо не слетело. Солнце уже высоко, но утренняя прохлада все еще бегала по коже мушками, Таня закрыла глаза и подставила белокожее лицо солнцу.

– Ты слушаешь меня? – тут же спросила сестра.

– Да, да! – откликнулась девушка, вдыхая запах креозота, слабо доносившийся с железнодорожных путей.

– Ты несобранная! И о чем ты думаешь все время? – озвучила сестра.

– Яяя??! – протяжно сказала Таня, приоткрыв один глаз. – О небе! Я думаю о небе! О том, какого оно цвета сегодня, и каким было вчера, и какого цвета оно чаще всего, а главное – от чего это зависит? И кто меняет эти цвета? – намеренно разозлила сестру она.

– От погоды, – разочарованно ответила сестра и продолжила через паузу: – Хорошо тебе живется, ты безответственная, беспечная, у тебя нет никаких проблем, ешь булки и танцуешь себе в удовольствие, а мне оставили тебя в 16 лет, и я уже не могла себе позволить думать о небе.

Таня опустила голову:

– Ты можешь думать о нем сейчас.

– Сейчас я думаю о ключах, которые надо тебе отдать, вот! – сказала сестра и запустила руку в глубину своей дорожной сумки, в то время как электронный женский голос начал громко и устрашающе объявлять об отправлении поезда.

Сестра снова расцеловала Таню в обе щеки, наговорила кучу всего важного, о чем нужно не забыть, и, запрыгнув на ступеньки поезда, помахала рукой, после чего на ее глазах выступили скупые сентиментальные слезы.

Поезд тронулся, набрал небольшую скорость и, дернувшись при этом несколько раз, скрылся из виду. Таня стояла еще некоторое время неподвижно, после того как проводила взглядом удаляющийся хвост, теребила в руке ключи и покусывала нижнюю губу, думая о том, сколько брошенных на ее шею колец удалось поймать. Нисколько. Все они были разбросаны по площади вокзала в хаотичном порядке и лишь в некоторых местах скапливались в небольшие кучки, постепенно исчезая, словно маленькие лужицы воды на солнце.