Правда, был один человек, способный помочь мне в этом разобраться. Прямо из кафе я набрал номер свидетельницы Захаровой, нашедшей труп. В уголовном деле имелся только номер ее домашнего телефона, но и его трубку долго не снимали. Только после седьмого гудка, когда я уже собрался сдаться, встревоженный женский голос ответил:

– Слушаю вас!

– День добрый, мне бы Лилию Захарову услышать.

– Нет Лили! И прекратите сюда звонить, слышите?! – выкрикнула женщина, и если бы так отчетливо не слышался испуг в ее голосе, я бы решил, что мне угрожают. – Я в милицию пойду…

После слов о милиции дама разрыдалась. Все мои попытки прояснить ситуацию ни к чему не привели, единственное, чего я смог добиться, это убедил женщину записать номер моего сотового и передать его Захаровой.

Странный вышел разговор.

К назначенному времени я поехал к метро, оставил машину неподалеку и еще минут десять прохаживался по площади с делано скучающим видом. В какой-то момент даже начал психовать, что Лихачев не приедет вообще. Но тот появился минута в минуту. Зыркая из—под бейсболки колючим взглядом, он сходу спросил, в чем дело, причем тут же отвернулся, делая вид, что просто "стрельнул" у незнакомого мужика сигарету.

Наши шпионские игры, к слову сказать, не были пустыми перестраховками – это мне ничего не грозило, а если кто из сослуживцев Лихачева узнает, что он является на свидания с адвокатами, могут начать задавать много вопросов. А то и вовсе в предатели запишут, примерно как он меня. Лихачев, наверное, и вовсе бы не пришел, но так уж вышло, что он был моим должником.

– Володь, Аленковым, я слышал, твой отдел занимается?

– Ну, мой… – нехотя подтвердил Лихачев и прищурился: – а ты все-таки защитником к нему заделался?

– Ну, защитником! – весело поддержал я его тон.

– И какие у нас могут с тобой быть разговоры?

– Деловые, друг—Вова, исключительно деловые. Ты тему с ограблением мэра одного подмосковного городка в июле этого года, помнишь? Вся полиция на ушах стояла, наверняка и ваш отдел напрягали.

– Забудешь такое… – Заинтересованность, если она и была, на лице Лихачева не отразилась.

– Так вот, правоохранительные органы этого городка вовсю примеряют на роль наводчицы на квартиру одну девушку, таинственную смерть которой ты имеешь удовольствие расследовать. Догадываешься, о ком я?

Лихачев же был настроен скептически и только сморщился:

– Чушь! Заняться им там нечем, что ли?

– Мое дело намекнуть. Но учти, сегодня об этом мало кто знает в Питере, и ты еще можешь успеть поднапрячься и заработать себе новую звездочку на погоны. А к понедельнику эпопея со старогорскими цацками возобновится, и тогда уже ты заработаешь только новый пинок за то, что не подсуетился вовремя.

– Твой какой интерес? – напрямик спросил Вова.

– Прямой, – честно ответил я, – вы вплотную занимаетесь старогорскими кражами, ищите организатора, он же – зуб даю – убийца Аленковой, и прекращаете мариновать моего клиента. Все счастливы и довольны.

Лихачев, наконец, развеселился, только мрачно как-то:

– Ага, иными словами, ты хочешь, чтобы твоего Аленкова отпустили на свободу. Ты в своем уме, Никитин? Против него статья и доказательства железные!

– Ну, положим, не доказательства, а пшик один – и ты сам это прекрасно знаешь.

Ответить Лихачеву было нечего, он только надвинул бейсболку на глаза, снова ссутулился и буркнул:

– Ладно, созвонимся.

После чего зашагал вдоль Линии, не попрощавшись. Я постоял ещё немного, согласно конспирации, и тоже пошел к своему автомобилю.

Внезапное возвращение Аленкова в город накануне смерти жены все не давало мне покоя. В надежде, что хоть какую-то информацию я получу от его коллег, я поехал в Университет, где тот преподавал. В деканате исторического факультета я в два счета выведал у симпатичной секретарши, что Григорий Григорьевич – первоклассный специалист по истории Восточной Европы, является автором моря статей и нескольких монографий. Командировки у него случаются довольно часто – то лекции и прием экзаменов в филиалах, то приглашения на международные симпозиумы археологов – Аленков ведь историк с мировым именем! В июле—августе этого года мой подопечный был в московском филиале своего Университета, но для чего он мог внезапно сорваться в Петербург двадцать восьмого августа секретарь мне ответить не смогла.

***

Уже когда я собирался окончить свой рабочий день и поехать домой, раздался телефонный звонок, но номер мне знаком не был:

– Алексей Викторович? – неуверенно спросил тонкий, совсем девчачий голос.

– Да, – ответил я.

– Это Лиля Захарова. Мама сказала, что вы звонили и хотели со мной переговорить… Вы действительно звонили по поводу смерти Даши?

– Да, – снова подтвердил я, раздумывая, чего ради свидетельница вдруг связалась со мной сама, да еще так скоро. Неужели гражданская сознательность? – Лиля, мне действительно нужно с вами поговорить. Где вам удобно встретиться?