Исследователи другого направления в качестве денотата предложения выделяют структуру события. Одним из первых в этом направлении стал работать Т.П. Ломтев, «понимавший содержание предложения как «систему с отношениями», центром которой является выразитель отношений – предикат, задающий места для предметов, определяющий их количество и характер [Белошапкова В.А. 1989. – с. 678].

Исследования в этом направлении опираются на отображаемую в предложении ситуацию, какой-либо фрагмент действительности и ее семантическую модель – пропозицию.

Н.Д. Арутюнова по многим пунктам поддерживает второе направление, она обращает внимание на то, «как отражается в предложении осмысление мира человеком, и основной задачей изучения смысла предложения считает «выделение логико-синтаксических "начал", то есть тех отношений, которые, будучи непосредственно связаны со способами мышления о мире, в то же время причастны к грамматическому строю языка». В связи с этим Арутюнова обращается к анализу таких предложений, которые отражают мыслительные операции, состоящие в установлении отношений бытийных (экзистенции), тождества (идентификации), именования (номинации) и характеризации [Белошапкова В.А. 1989. – с. 679].

Таким образом значение предложения можно понимать как комплекс нескольких компонентов. На современном этапе по мнению В.А. Белошапковой «особую актуальность приобрела мысль о том, что в содержании предложения соединены значения двух принципиально различных родов: объективные, отражающие действительность и субъективные, отражающие отношение мыслящего субъекта к этой действительности» [Белошапкова В.А. 1989. – с. 679].

В.А. Белошапкова считает, что «Всякое предложение отражает, давая ему название, какой-то фрагмент действительности, некое «положение дел». Это может быть событие, которое можно передать сменой кинокадров. Оно относится к внешнему для говорящего миру: Идет дождь; Проехал автобус; В ларьке продают мороженое или к самому говорящему, который в этом событии участвует: Я иду в университет; Мне подарили цветы; Сосед нечаянно толкнул меня. И в том и в другом случае говорящий, «создавая» эту часть значения предложения, выступает как наблюдатель. Это может быть ситуация мыслительной операции, производимой человеком, – приписывание признака предмету, его квалификация, наименование предмета, отождествление разных имен предмета: Море сегодня спокойно; Вы взволнованы; Здесь хорошо; Мой отец был учитель; Это дерево сосна; Этого мальчика зовут Коля. Мыслительная операция может производиться говорящим и теми, с кем он себя отождествляет, или другими лицами. В последнем случае это специально выражается тем или другим способом; ср.: Статья полезна. По-твоему, статья полезна. Статья представляется рецензенту полезной. Характеризуемым, идентифицируемым предметом может быть некая субстанция внешнего для говорящего мира или сам говорящий; ср. с приведенными выше предложения: Я студент; Меня зовут Саша; А ведь хозяин-то я. Выражая в предложении результат мыслительной операции собственного сознания или сознания другого человека, направленной на предметы внешнего мира или на него самого, говорящий тоже выступает как носитель объективной позиции. Эта позиция объективна в том смысле, что она не связана с ситуацией речи, исходит от говорящего не как от автора речи, а как от любого носителя сознания» [Белошапкова В.А. 1989. – с. 679-680].

Так как целью данного исследования является односоставность и двусоставность предложений с точки зрения семантики, остановимся на этом вопросе более подробно.

Грамматическая и семантическая стороны организации предложения достаточно автономны и, следовательно, могут быть асимметричны. Их асимметрия проявляется в разных видах несоответствия формальной, смысловой и коммуникативной организации предложения. Данный вопрос подробно рассмотрен и изложен В.А. Белошапковой:

«Предложения Идет дождь; Дует ветер; Произошло землетрясение и подобные им формально двухкомпонентны, но со стороны смысловой и коммуникативной организации однокомпонентны. Два их формальных члена составляют один компонент смысловой организации предикат, дающий имя состоянию природы (ср. возможность сообщить о том же событии односоставным предложением: Дождь или Дождливо, или Дождит; Ветер или Ветрено; Землетрясение! или Трясет!). Нечленимы они и как коммуникативные единицы, потому что соответствуют только коммуникативному заданию, направленному на сообщение о событии в целом и предполагающему актуальную нерасчленимость высказывания. Этот тип коммуникативного задания хорошо воплощает вопрос Что случилось? (такие предложения не могут быть ответами на вопросы типа Что идет?; Что будет? Что началось? вне ситуации переспроса как реакции на неразборчивость речи или на вопросы типа Что делает дождь? Ветер? Землетрясение?). Предложения Все почувствовали усталость; Детьми овладела скука; Меня охватил страх и другие формально трехкомпонентны, а в смысловом плане двухкомпонентны: в них сообщается об определенном состоянии субъекта (ср. возможность передать это содержание формально двухкомпонентными предложениями: Все устали; Дети заскучали; Я испугался).

Одни и те же словоформы могут играть существенно различные роли в разных сторонах организации предложения. Так, в приведенных примерах сказуемое, являющееся центром формальной организации предложения, само по себе не составляет отдельного компонента его смысловой организации, а функционирует лишь как часть комплексного обозначения состояния.

В случае асимметричности построения предложения и другие его формальные члены получают нетипичные для них роли в смысловой и/или коммуникативной организации предложения. В предложениях У меня закружилась голова; Мне вспомнилась одна история словоформы голова, история подлежащее, но они не обозначают, как это свойственно подлежащим в симметрично построенных предложениях, носителя признака, выраженного сказуемым; это значение, важное для смысловой организации предложения, передают формально второстепенные члены (у меня, мне). Своеобразие коммуникативной организации этих предложений состоит в том, что при коммуникативном задании общего характера, предполагающем сообщение о событии в целом, в экспрессивно нейтральной речи обязателен такой порядок слов, при котором перед сказуемым стоит словоформа с субъектным значением, а подлежащее следует за сказуемым. Применительно к языковой системе асимметричность построения предложения проявляется в том, что, с одной стороны, предложения одних и тех же формальных классов бывают неоднородны по смысловой организации (ср.: Иван Иванович приехал. Дождь идет; Все почувствовали усталость. Студенты пишут курсовые работы), а с другой один и то же тип смысловой организации имеют предложения разных формальных классов, способные передавать одно и то же содержание (ср.: Ему грустною Он грустен. Он грустит. Он в грусти).

В системе языка существует тенденция к симметрии между разными сторонами организации предложения, и поэтому их симметричное соотношение является преобладающим, но явления асимметрии не только принципиально возможны, но и представлены в речи достаточно часто» [Белошапкова В.А. 1989. – с. 606-608].

Другой позиции придерживается Г.А. Золотова, считая, что односоставных предложений в русском языке нет, а все предложения являются двусоставными (поскольку они отражают двучленную структуру суждения). Она отождествляет сказуемое с семантическим предикатом, а подлежащее с семантическим субъектом, распространяя понятие «подлежащее» и на формы косвенных падежей.