Он выдохнул, передумав поминать Ангрейра, отца Бранни и своего друга. Мысль о нем плавала у Трулана в мозгу отчетливая, как рыба на мелководье. «Еще один умелец мыслеречи, — хмыкнул Риндир, занимая камень, оставленный королевой. — А вдруг и Медведем его прозывают не за одно внешнее сходство с лесным хозяином?» Догадка была… интересная. А камень — теплый. Вот только выспаться снова не выпадало.

— Значит, у старого бога закричать Трилла не вышло?

— Почти вышло, — Бранни отвела с лица тяжелые волосы. — Но брат разбавил крик в пустых воинах. Они сбежались и почти все сидят здесь. Три руки и одна без малого.

— Столько же, сколько у меня. Но в укрепленном замке. Запеть их не сможешь?

— Пока он рядом? Нет. Есть еще служанки и священники, все преданы брату, даже «глухие». И Гай Йолед…

Медведь поймал ее ладони:

— Слушай, дочка. Тебе достанет храбрости? Знаю, что достанет. Я дам тебе мешок с зельем, высыплешь тихонько в кухонные котлы.

— Отрава? — Бранни потянула руки на себя. Медведь хмыкнул:

— Особое зелье. Чтобы наемники животом маялись. Переловим их всех по-одному. И вот еще что. Ангейр говорил, есть потайной ход с Тельг в замок. И что он его тебе покажет, как в возраст войдешь. Ну как? — посмотрел умоляюще.

— Показал, — медленно отозвалась королева. — И я вам покажу.

— Тогда чего мы стоим?

Бранвен сузила глаза — даже в темноте это было видно.

— Ты же не отдашь меня в Гай Йолед?

— Да Равновесный с тобой! Кто тебе в голову глупость вложил такую? — Медведь встряхнул ее и решительно прижал к себе.

— Я брату на крови клялась. Этим годом, когда осенние Танцовщицы сольются, — или туда, или взамуж.

Трулан крякнул:

— Делов-то… на рыбью ногу. У меня этих ладных парней… Выбирай любого.

— У меня уже есть жених, — сказала королева твердо. — И за другого я не пойду.

Привычно подставила руку, и сокол слетел на предплечье, словно завороженный.

— Клянись здесь и сейчас, что я буду с ним.

Дядька почесал темечко:

— У парня-то ты хоть спросила?

До того королева держалась твердо, как клинок, а сейчас затряслась, расплакалась. Всей тяжести, что навалилась ей на хрупкие плечи, было чересчур. Трулан понимающе отвернулся. А Риндир так и качался на руке в такт с выплескивающими слезами, пока Бранни наконец не вытерла глаза.

Медведь же распорол себе ладонь ножом и окропил кровью камни и темную тучку вереска. Встал на колени, гордо вздернув подбородок.

— Перед сырой землей, старыми богами и Танцовщицами почитаю Бранвен, дочь Ангейра, законной королевой Солейла с пригородками и поселений в его границах. И того, которого она выберет по доброй воле и без принуждения, признаю ее законным мужем.

«По доброй воле и есть без принуждения», — подумал Риндир насмешливо и сонно, переступая на дрожащем девичьем предплечье. Мысленно шепнул:

— Ты не замерзла?

— Бо-боюсь…

А ведь вроде мыслеречь избавлена от таких дефектов, как косноязычие и заикание.

Но вслух ее голос прозвучал твердо:

— Я доверяю тебе жизнь, Трулан Медведь. И стану почитать тебя, как отца, пока ты не пойдешь кривой дорогой предательства.

Кровь на вереске и камне вспыхнула. Сокол вскрикнул и взлетел.

— Вот не могут обойтись без спецэффектов!

— Привыкай, — одарила его широченной улыбкой Бранни. Помогла Трулану встать.

— Ну, что, — проворчал он вроде бы сердито, а на деле снисходительно, — ход мне покажешь? А то ведь Танцовщицы сойдутся, пока мы будем тут бродить.

Бранни свела его по горе, показала, как открыть вход в подземелье, где будет выход. Как именно следует нажать рычаг, чтобы подалась стена, а не пол под ногами. И пообещала, что если с зельем все получится — вывесит на окно Труланов платок. Они до загогулинки обговорили каждое свое движение, поведение, сигналы. Прощаясь, дядька по-медвежьи обнял девочку. Ободряюще похлопал по тощей спине.

— Выше нос, дочка. Прорвемся.

И исчез в глубоких тенях на горе между пятнами света, нарисованными лунами.

— Вот что, — сказал Риндир Бранни наверху. — Ни на какую кухню ты с этим мешком ходить не будешь. Я сам все сделаю.

Он уже подозревал, что устроит ему антрополог за то, что не пригласил на обряд. А уж что с ним сделает Аурора за непосредственное вмешательство в здешнюю политику — не хотелось и думать. Но если прятаться за девичьей спиной — еще хуже. Противнее. Да и в бронекостюме, обеспечивающем невидимость, Риндир не рискует. А вот Бранни — очень даже наоборот. И если Трилл временно оставил ее в покое — это вовсе не значит, что бросил следить за ней.