Беспричинное веселье рванулось наружу. Альв прикрыл рот ладонью. И спросил в лоб:

— У каждого народа свой обычай. Да и Ратку ты старухой кому позволишь звать?

Трулан ерзнул по камню. Тяжело сощурился:

— Кто Ратку тронет — горло порву. Но она с дитем уже. Сыну десять. Сын у меня, понимаешь?! До того одни девки выходили…

Взгляд дядьки из гневного стал мечтательным.

Они посидели еще немного у водопада, лениво отирая с лиц меленькие брызги.

— В общем… я что еще… Спросить хотел. Где погорелые кости с нашего подворья?

— Мы похоронили твоих людей рядом с нашими.

Альв собрал в хвост влажные волосы и закрутил на темени. Шевельнул рукой.

— Может, мы неправильно. Но мне показалось…

— Отвези меня туда, — сказал Медведь, вставая с камня.

Знобким утром Альв привез Трулана к могилам на горе. И мужчины долго стояли там, позволяя ветру трепать волосы. Пока солнце, поднимаясь из-за скального обрубка над «Твиллегом», медленно съедало тени вместе с хрустким инеем. А сам звездолет, обведенный сияющим контуром, напоминал наклонную башню, волшебный замок, парящий в пустошах над котловиной, в которой среди вихрящегося тумана колыхались верхушки огромных деревьев. И уже не казался здесь чем-то чужеродным. А кроме того «Твиллег» был домом, в который всегда хорошо возвращаться.

— Я не поверил Бранни, когда она рассказывала о реке без берегов. А тут мир без берегов, — благоговейно произнес Трулан, вглядываясь в подернутый туманом мир внизу, где бежала серебряная река, серые и рыжеватые камни казали лбы из мшистых гор, образующих берег, и сияли багрянцем и золотом, поднимаясь уступами, осенние деревья.

— Значит, вас приняла наша земля. Что ж, живите. За терема в Солейле спорить не будем. Выдам вот Бранни замуж — и вернусь в свою глухомань. К дочерям с внуками. Я там обвыкся уже. А меня слушай, человек со звезд. Меня не только Медведем кличут. А зовут еще Трулан Книжник. В гости приезжай. Думаю, нам найдется о чем поговорить.