Эти мягкие уговоры привели лишь к тому, что Славик метнул на меня боязливый и недоверчивый взгляд и вновь молча уставился на психолога.

– Та-ак, – выдохнул Тарасов и потер лоб. – Поговорите-ка вы с ним. Пообщайтесь, я хочу видеть, как это у вас происходит. – Он выжидающе скрестил руки. Я, усмехнувшись, обратился к Мальчишке:

– Че, понравилось сегодня мороженое? Правда, я на тебя снова наорал… мысленно… когда ты его уронил. Ну ты сам виноват, растяпа, надо ж было смотреть…

– Стоп, – хлопнул в ладоши Михаил, не дав Ребенку расплакаться. – Вы его опять третируете.

– Да потому что…– раздраженно цыкнул я.

***

«Дело ясное, он сам себя на дух не переносит. Но почему…» – размышлял Тарасов, глядя на обе враждующие Ипостаси своего клиента: Родителя с презрительно поднятой верхней губой и Ребенка с обиженно опущенной нижней…

***

–Нет… – произнес вдруг в глубокой задумчивости Михаил, заставив нас отвлечься от взаимных претензий. – Нет, тут что-то не то… – Он машинально погрыз авторучку, которой записывал наши «показания». На некоторое время воцарилось молчание…

***

– Подскажи ему, а? – теребил за руку Светозар Варфоломея. – Подскажи, ему трудно!

– Сейчас, сейчас, пусть еще поищет, – внимательно прищурил глаза Хранитель психолога. – Сейчас… вот… Все, можно! – И, ловко подскочив к подопечному, он что-то шепнул ему на ухо…

***

– Хм… – Тарасов пристально поглядел на Славика. – Тут что-то не так… – Несколько секунд он силился понять, что конкретно. Вдруг в глазах его зажглась искра, и он, наклонившись поближе к Ребенку, ласково спросил:

– Славушка, милый, а не припомнишь ли ты, может, у вас с дядей Славой что-то стряслось?

– Мало ли чего у него стряслось, – буркнул я. – Это же не повод портить мне жизнь.

– Вот именно, что повод! – воскликнул, ясно взглянув на меня, Тарасов. – Посудите сами: вы, совершая в повседневной жизни какие-то ошибки или вполне осознанные действия, которые сначала ошибкой не считаете, – например, такие, как выпивка, которую я вам, помнится, запретил…

Я съежился от легкого стыда:

– Откуда вы узнали?..

– По вашей реакции на это слово, – внимательно глядя на меня, ответил он. – Главное, что я уже вторую неделю вижу вашего Ребенка и все никак не могу свободно поговорить с ним, так как он постоянно замыкается. Почему? Совершая, как я уже сказал, ошибки в повседневной жизни, вы неизменно вините в них Славика, вы срываетесь на нем, тогда как, я уверен, очень часто вы с ним оказываетесь совсем не виноваты в том, что случается. Однако раз за разом на него сыплется град самых жестоких и обидных высказываний, – не правда ли, мой дорогой? – да таких, которых не заслужил бы и реально провинившийся взрослый, что уж говорить о пятилетнем малыше. Вы фактически, делаете его козлом отпущения! Абстрагируйтесь, взгляните со стороны: вы не находите здесь ничего странного?..

Этот его вдумчивый вопрос вдруг как будто протрезвил меня. Серьезно, что такого сделал мне бедный Славик, что я так нещадно ору на него? Да еще смакуя каждое оскорбление…

А потом я представил себе, как вновь что-то нечаянно разбиваю или ломаю, и почувствовал, что просто не в состоянии сдержаться… Сделанное открытие изумило меня.

– Михаил, я не могу… Не могу на него не орать, – признал я. Психолог поднял палец вверх, давая понять, что я сам только что произнес один из ключевых моментов:

– По-че-му? По какой причине у вас не выходит разорвать этот порочный круг – ведь, согласитесь, чем больше вы злитесь на Ребенка, тем больше ошибаетесь, тем больше испытываете вину – и снова злитесь! Что не дает вам прекратить все это? Что-то же не дает, верно? Что-то стопорит лечение, несмотря на наши общие усилия…

Михаил замолчал, видимо, предоставляя мне время подумать. Я мог лишь растерянно пожимать плечами, зато Славик…

Когда я случайно взглянул на него, мне стало не по себе. В глазах его читалась какая-то дикая смесь страха, вины, боли, обиды, недоумения и мольбы о помощи… Я отвернулся и сглотнул.

– Ничего не хотите мне рассказать? – поинтересовался Тарасов, также прекрасно видевший выражение лица Ребенка.

– Я… не знаю, – пробормотал я в замешательстве. Для меня самого была тайной причина такой расстроенности Славика.

Конец ознакомительного фрагмента.