Настроение резко испортилось. Я заглянула в спальню, проверила малышку и, вернувшись в гостиную, прилегла на диван, уже не противясь лавине воспоминаний.

Иван сделал мне предложение в ночь нашего первого поцелуя. Одурманенная его ласками, сбитая с толку, я потом не спала и… думала, думала, думала! Господи, какой же непроходимой дурой я была! Как мне льстило, что такой взрослый, состоявшийся мужчина… мужчина, который мог позволить себе абсолютно любую женщину, остановил свой выбор на мне. Это было ужасно, это было прекрасно, это напрочь выбивало землю из-под ног… Я вспоминала его ласки. Такие несдержанные и бесстыдные, и, может быть оттого, что я не знала другого, мне они казались верхом блаженства. Мое тело созрело и жаждало мужчину. Большого, сильного, красивого… Такого, как Иван, от которого меня не отвернул даже тот факт, что он во многом заменил мне отца. Замирая от ужаса, я колебалась… Запретное влекло и отталкивало одновременно. Я пыталась представить, как буду жить, если ему откажу, и… просто не видела перспективы. Мы перешли черту. Возврата к былому не было. Я не могла сделать вид, что ничего не случилось. Да и кто бы мне это позволил? С другой стороны, я вспоминала всех тех женщин, которые вокруг него вились, и… ревновала. Дико, неистово! Он столько лет был безусловно моим, что одна только мысль о другой рвала мое сердце на части.

И я согласилась.

Месяц до свадьбы был самым странным временем в моей жизни. Я перестраивалась, я привыкала, что между нами теперь совсем другие отношения. Иван больше не был моим опекуном. Почти отцом, с которым я и вела себя соответствующе… Теперь он был моим мужчиной. Страстным, откровенным, горячим. Но одновременно с этим удивительно сдержанным. Именно Иван настоял на том, чтобы я сохранила девственность до свадьбы. И я не стала перечить. Напротив, даже порадовалась, что мой будущий муж дал мне время, чтобы я могла адаптироваться к происходящим в жизни изменениям. Он мне казался таким понимающим, мудрым! А на самом деле он, как смертельно опасный паук, скрупулёзно плел свою паутину.

О, как терпеливо он меня приручал! Как изощренно, как искусно! Обрушивая на меня всю свою страсть. Заставляя забыть о скромности… Если бы я знала, чем это все для меня обернется! Если бы я только знала! А тогда, доверчивая и открытая, балансирующая на грани оргазма, я, отбросив всякий девичий стыд, подавалась навстречу его бесцеремонным пальцам, я просила… нет, умоляла, растеряв в страсти всю свою скромность:

— Иван, я не могу больше… не могу… пожалуйста, Ваня, пожалуйста!

— Маленькая голодная сучка… — не останавливаясь ни на секунду, шептал мне на ухо мой будущий муж.

— Иван! — от его грязных слов стыд все же пробивался на волю, и тогда, смущенная, я резко сводила ноги и отталкивала желанные руки прочь. А он улыбался хищно, удерживая над головой мои запястья, и продолжал дразнить меня, пока я снова не начинала скулить от страсти.

Боль полоснула по сердцу. Злясь на себя, я поднялась с дивана и подошла к окну. Макс что-то мастерил во дворе. Хорошо развитые мышцы перекатывались под гладкой, блестящей от пота кожей. Сам того не желая, он спутал мне все карты. Чем вообще он думал, когда записывал малышку на себя?! Нет, возможно, другая бы женщина на моем месте только порадовалась, а я… Вот же черт! В идеале, я планировала написать отказ от ребенка еще в роддоме. Теперь же я вообще не знала, как поступить. Максим был так добр ко мне! Я не хотела, чтобы он расплачивался за мои грехи или решал мои проблемы, прочная цепь которых все туже смыкалась на моем горле.

Сделав несколько глубоких вдохов, я затравленно осмотрелась. Из соседней комнаты доносился тихий жалобный плач. Господи, ну за что мне это все? Я ведь никогда не хотела ребенка! Не думала даже, не предполагала, что могу забеременеть. Ведь мой муж… и единственный мужчина в моей жизни был импотентом. О том, что с ним что-то не так, я догадалась не сразу. Но все же, со временем, я не могла не сообразить, что наш секс уж очень сильно отличается от нормального. Иван мог часами меня ласкать, но при этом оставаться… мягким. Он испытывал явное сексуальное возбуждение, его зрачки расширялись, дыхание становилось хриплым и надсадным, но эрекция, необходимая для полноценного полового акта, практически никогда не наступала. Иногда Иван принимал специальные препараты… Так было и в брачную ночь. Он долго мучил меня, но так и не сумел кончить. Но чаще… он удовлетворял себя по-другому. Извращенно и грязно, ломая мою естественную сексуальность, перекраивая ее под себя. Главным фетишем Ивана были мои волосы. Он набирал их в жменю и осторожно водил по вялом стволу, то закатывая глаза в понятном лишь ему экстазе, то сверля меня ими…

— Ты чего здесь стоишь? Алиса снова кричит…

Я медленно обернулась. Моргнула несколько раз, отгоняя от себя никому ненужные воспоминания.

— Извини… Мне что-то нехорошо… Ты не мог бы её занять, пока я…

Я вылетела из комнаты, даже не договорив. Не знаю, как долго это будет меня преследовать. Сумею ли я вернуться к нормальной жизни? Видит бог, как я этого хочу! Как стремлюсь к этому всеми силами. Но правда в том, что прошедшие годы наложили на меня свой невидимый отпечаток. Я уже далеко не та невинная девушка, которая выходила замуж четыре года назад. Маниакальная одержимость Ивана не прошла для меня бесследно. Он опоил меня своей тьмой, не спросив, разукрасил ею мои мысли и чувства…

Стащив через голову футболку, я повернулась спиной к зеркалу. Чуть приспустила трусы, чтобы увидеть метку. Иван пометил меня, как заводчики метят скотину. В тот момент я была полностью сломлена и готова на все, что угодно… И теперь у меня на крестце красовалась витиеватая буква «И».

Нервы сдали. Тихий вой сорвался с моих до мяса искусанных губ. Не отдавая отчет своим действиям, я резко открыла дверцу подвешенного над умывальником шкафчика. Скинула на пол его содержимое. Жалобно всхлипывая, размазала слезы по лицу, чтобы хоть что-то увидеть… Среди барахла, разбросанного по веселой голубенькой плитке, нашлась опасная бритва. Действуя медленно, как в замедленной сьемке, я подняла ее с пола. В голове мелькнула страшная мысль — срезать татуировку с тела. Чтобы ничего… ничего в этой чертовой жизни не напоминало мне об Иване. Чтобы другая боль, боль физическая заслонила ту, что выжигала дотла мою душу. Я собственной кровью была готова затушить тот пожар, но…

Макс двигался с такой скоростью, что я просто не поняла, как он возле меня оказался. Момент — с петель слетела дверь, еще мгновение — и, выбитая отточенным ударом, прочь из моих рук полетела бритва. А потом он всей свой мощью прижал меня к стенке и прохрипел:

— Какого х*ра, Ира? Какого х*ра ты вытворяешь?

В тот самый миг мой мозг прострелили две совершенно разных по своей направленности мысли. Первая и ключевая — Макс слишком профессионально двигался. И вторая, гораздо менее значимая в своей важности, но все же… У него были потрясающе красивые глаза, негодующий взгляд которых тогда обрушился на меня всей своей мощью.