— Он не хотел иметь ничего общего с фамилией Коваль, и как только появилась такая возможность — взял фамилию жены, с которой позже развелся. Еще будут вопросы?

— Только один. Чем ему так не угодила фамилия предков?

Невольно нерв на моей щеке дернулся. Это была очень скользкая тема. У меня не было уверенности в том, что Марта готова услышать правду. Я не был уверен даже в том, что и сам готов произнести ее вслух.

— Я рассказывал тебе о… стиле жизни своего отца.

— Да…

— Он был садистом, да… Но я все чаще задумываюсь над тем, а был ли у него выбор? — Вскинув взгляд, я пристально наблюдал за реакцией Марты. — Видишь ли… для него, как оказалось, отношения такого рода были нормой. Так жили дед с бабкой и еще неизвестно сколько поколений до них… Мой отец пошел по той же дорожке. А его младший брат… избрал для себя иной путь.

— Как и ты, — взгляд Марты потяжелел и словно стал глубже.

— Да.

— Он… Скажи… Этот выбор сделал его счастливым?

Нерв на моей щеке задергался чуть сильнее.

— Нет, — просипел я. — Не сделал.

Марта кивнула, будто подводя черту под нашим разговором, открыла кран и принялась мыть посуду. Понимала ли она, скольких демонов раздразнила своими вопросами? Почему ее вообще заинтересовала эта нелегкая тема? Сбитый с толку, я вышел на улицу.

Этот выбор сделал его счастливым? Этот выбор сделал его счастливым… — пульсировало в моей голове. Нет! Нет! Нет!!! Этот выбор сделал его одиноким. Мучительно одиноким… и все! Я пнул толстый корень сосны, нарушающий идеальную гладкость садовой дорожки, и, грязно выругавшись, скрылся за дверями кузницы.

Разжигая горн, я заставил себя отбросить прочь все посторонние мысли и сосредоточиться на деле. Главный был прав в том, что задержание Вуича на территории другого государства могло обернуться для нас нежелательными сложностями. Экстрадиция — довольно запутанная штука. Никто не может дать гарантию, что его выдадут в конечном итоге. С этими европейцами вообще все непросто. Начни давить Вуич на то, что его преследуют по политическим мотивам — и все. Накрылся наш план. Выдача преступников — право государства, а не его обязанность. Да и не было у нас железобетонных доказательств его вины. Мы только надеялись их получить. И выходил какой-то замкнутый круг…

Столик, который я начал мастерить еще месяц назад, постепенно обретал нужные очертания. Оставалось добавить немного декора. Отбросив молот, я склонился над столом, выводя на бумаге очертания виноградных листьев. Выходило неплохо, будто и не было тех лет, что я провел, скитаясь по миру…

В конце концов, усталость взяла свое, и я, завершив работу, вернулся в дом. Навстречу мне из гостиной вышла Марта, осторожно укачивая на руках ребенка.

— Что-то случилось?

— Нет… просто я немного испугалась, когда дверь открылась.

— Испугалась? Почему? — стащив тяжелые кирзовые ботинки, я с облегчением пошевелил пальцами. Ноги гудели от усталости. — Я ведь уже объяснил, что сюда просто так не пробраться. Как только кто-то попытается это сделать, сработают датчики, и мне поступит тревожный сигнал.

— Я бы предпочла, чтобы у меня под рукой было оружие. Хочется иметь возможность защитить себя, когда тебя нет поблизости.

— В этом нет необходимости. Я всегда рядом.

— Ты весь день провел в кузнице! — упрямо стояла на своем Марта.

Смерив ее раздраженным взглядом, я полез в карман и достал небольшой планшет.

— Смотри! Это — изображения, выведенные с камер по периметру дома и на подъезде к нему, — убедившись, что она поняла, я мазнул пальцем по экрану, выводя на него следующую картинку, — а это… камеры, установленные в доме.

— Ты же сказал, что отключил их!

— Для других. Их не могут просматривать посторонние. Но в целях безопасности, запись все же ведется.

Она колебалась. Я видел сомнение в ее льдистом взгляде.

— Если ты мне не доверишься, у нас ничего не выйдет, — отгоняя прочь злость, я погладил ее по щеке. От моего взгляда не укрылось, как отозвалось тело Марты на это прикосновение, как, замерев на секунду, она жадно втянула воздух.

— Не знаю, чего ты добиваешься, Макс… Но, думаю, тебе стоит знать… что после родов… женщина еще два месяца ни на что ни годна.

— Думаешь, мне только это от тебя нужно? — спросил я, не отпуская ее мечущегося неспокойного взгляда.

— Нет. Я думаю, что тебе нужен мой муж. А я… лишь приятный бонус.