Из новых предметов мебели обнаружился шкаф во всю стену, которая шла напротив оконной стены, и этот шкаф жил своей странной жизнью. В нем что-то шуршало и перемещалось, в него, поднимаясь с кровати, улетали какие-то вещи, и в целом шкаф не внушал мне никакого доверия. Тем удивительнее было осознать, что взлетающие с кровати вещи… кажется, мои.

Я так даже не поверила сразу, но, когда подошла ближе, увидела, как с кровати, из сваленных в беспорядке вещей, поднимается шелковое синее платье. Мое платье. Я его мерила сегодня… Или не мое, потому что на этом не было приколотой справа броши, которую подарила тетя Аэлли… И вот это платье, поднявшись, подлетело к шкафу, вися во всю длину, а длиной оно было где-то до середины бедра… но именно что было! Потому что в следующий миг длина у платья вдруг увеличилась, затем у него удлинились рукава и максимально поднялся ворот. После чего платье покрутилось вокруг своей оси, словно его кто-то проверял на профпригодность, и, складываясь на лету, улетело в шкаф.

О том, что я пребываю в шоке, догадалась, только когда полотенце с меня сползло практически полностью. Подхватив ткань, я начала заматываться, и взгляд невольно зацепился за мое изображение в зеркале.

В следующее мгновение я как зачарованная подошла к этому самому зеркалу, разглядывая себя.

Разглядывать было что… Синяк на скуле, обширный и уже заживающий след от удара на груди, ребра, проступившие настолько, словно я не просто голодала, а за всю зиму ничего съесть не удосужилась. На всем лице остались одни глаза… Именно в этот момент я поняла, что никто меня в источнике не домогался точно. Тут нечего было домогаться. Можно было только «обнять и плакать» как говорила госпожа Иванна, притаскивая на кухню очередное отощавшее животное. И это то, что уже имелось после источника… Я искренне порадовалась, что не видела того, что было «до».

Снова замотавшись в полотенце, посмотрела на левую руку — Ирэнарн оказался прав: исчезнувшая было татуировка сейчас оказалась отчетливо видна, будто ее вообще только что нанесли. Черный, поразительно похожий на Главнокомандующего дракон словно обхватил руку и устроил голову на предплечье, прикрыв глаза. Осторожно проведя по нему пальцами, поняла, что на ощупь рисунок ощущался как кожа, просто моя кожа, никаких неровностей, какие бывают при накалывании татуировок, ничего. Только кожа, моя, на которой было вот это.

И тут над моим левым плечом появилось плоское лицо. Не то чтобы я его заметила, просто снова глянула на себя в зеркало, а оно висит!

Чуть не заорала, остановило меня лишь то, что дух, внимательно рассматривая мою татуировку, чуть присвистнул и задумчиво выдал:

— Да, действительно только длинный рукав.

И улетел обратно к шкафу.

Потрясенно обернувшаяся, я проследила за тем, как дух, а теперь стало очевидно, что вовсе не шкаф, берется за очередное платье. На мой вопросительный взгляд дух отреагировал удивительной информацией:

— У портнихи был, халоне Шаамис, у которой вам, наири Милада, вчера шили все подряд. Взял мерки. За ночь закупил тканей. Тружусь.

Он улетел к шкафу, вернулся оттуда с черной шелковой ночной рубашкой, подлетел и, сказав «старался», нацепил на меня, одновременно утащив полотенце.

Отлетел, перекинув стащенное полотенце через призрачную руку, досадливо покачал головой и сокрушенно произнес:

— Не те мерки. Придется все ушивать.

И улетел обратно в шкаф, одним движением перекинув вещи с кровати туда же и захлопнув дверцы так, словно из-за моего отощания пребывал в жуткой досаде.

Я осталась дрожать в одной шелковой ночной рубашке, которая не теплое полотенце, и в ней было холодно. Особенно стоять на каменном полу.

Неловко потоптавшись, я пошла к постели. Кровать была внушительная, основательная и мощная, в драконьем стиле. И веяло от нее чем-то… вроде ладони Ирэнарна, медленно скользящей вниз по моей руке. И я решила, что даже моим костям лежать в чужой кровати все-таки неприлично.

Подойдя к шкафу, осторожно постучалась.

В ответ — тишина.

Невольно глянула на себя в зеркало — картина стоящей и стучавшейся в шкаф меня говорила явно не в пользу моего психического состояния. Но я все-таки постучалась еще раз.

— Что? — досадливо буркнули оттуда.

— Простите, вы не могли бы помочь мне с одеялом?

Дверца приоткрылась, и из темной щели прозвучало:

— Каким?

— Если можно, то теплым, — попросила я.

Спустя минуту я устроилась в кресле, закутавшись в мягкое, теплое, пуховое одеяло, и заснула, несмотря на все муки совести, чувства стыда, вины и мыслей о том, насколько же страшной видел меня Черный дракон.

Разбудил меня очень странный диалог:

— Я думаю, это кресло не вписывается в интерьер спальни, — очень тихо произнес, кажется, Ирэнарн.

— Напротив! — так же тихо, практически шепотом, возразил дух. — Посмотрите сами, оно идеально подошло ко всей мебельной композиции.

— Я сказал — кресло убрать. Оба кресла. Диван так же. Стулья… В принципе, тоже рисковать не будем.

— Так, а… тогда только одна кровать останется…

— Идеально! — как-то зло произнес Ирэнарн.

И меня кто-то поднял вместе с одеялом. Сонно приоткрыв глаза, увидела, что поднял меня Главнокомандующий, и в сторону кровати несет тоже он.