– Что случилось, бабуля? Тебе плохо? – спросила Ксения с тревогой в голосе.

– Присядь, – тихо попросила бабушка. – Не плач, лапушка. Я обязательно поправлюсь. Прямо с утра и начну. Ходите с Витей и Славкой, как тени глядя на меня. Не правильно это все. Душа болеть будет долго, но я справлюсь, мы вместе справимся.

Ксения Никитична через три дня встала с постели, а через неделю уже хозяйничала на кухне. Холодов сделал все что обещал и вернулся в Москву через десять дней, Владислав уехал на три дня раньше.

Прошел год. Ксения окончила третий курс университета и получила сертификат медицинской сестры. Друзья ее отца собрались в доме накануне годовщины и привезли с собой две одинаковые гранитные плиты для друга и его отца. Холодов избегал Ксении, и она сама спросила о Владиславе.

– Дядя Витя, что у Славы случилось? У него проблемы? Он стал мне реже звонить, а если звонит, разговора не получается. Может он передумал на мне жениться? Так я не настаиваю. Он не может приехать или не хочет?

– Приедет он, обязательно приедет. И свадьба будет, если ты захочешь.

В этот момент Ксения не придала значения последним словам. Друзья отца к вечеру уехали, а через день приехал и Владислав.

– Почему ты так долго задержался? – спрашивала Ксения, обнимая и целуя его.

– Мне не следовало встречаться с Медведем. Как говорит мой отец: – « Дружба дружбой, а служба службой». Но это не все, Сеня, присядь. Мне трудно и стыдно об этом говорить, но нельзя начинать жизнь с обмана. Я тебе изменил, и, возможно, скрыл бы это, но она ждет ребенка. Мне нет оправдания, я раскаиваюсь, только поздно посыпать голову пеплом. Я не собираюсь связывать свою жизнь с женщиной, которую не люблю, но я не могу оставить ребенка. Прости меня, если сможешь и прими решение сама.

Он замолчал, и мир для Ксении рухнул. Тот маленький мир, о котором они мечтали ни один год и который был так близок. Ей хотелось кричать: « А как же я? Что делать мне?», но он оставил за ней право выбора, а голос пропал, и она молчала. Когда молчание слишком затянулось, Ксения посмотрела на Владислава глазами полными слез.

– Оставь меня одну. Мне надо подумать, – сказала она, глядя мимо него.

« Что тут думать? Я не смогу и не хочу делить его с другой женщиной. Он будет помогать ей до рождения малыша и после, а значит, будет с ней видеться. Я изведусь от ревности сама и изведу его, даже если не будет повода. Пусть возвращается, а я остаюсь дома. У него хватило мужества признаться, а у меня хватит сил справиться с предательством. Хотя какое это предательство? Мы ведь даже не женаты. Многие пары не доходят до загса, и мы одна из них», – думала она, глядя в окно.

– Как ты, Сеня? К тебе можно?

– Плохо, но ты входи. Ответь мне на один вопрос. Сколько длятся ваши отношения?

– Они закончились месяц назад, а длились чуть дольше.

– Значит, это не был внезапный порыв? Что же ты не подумал о безопасном сексе, если он был при трезвом уме и светлой памяти? Ты целый месяц спал в чужой постели, откровенно признаешься в этом и просишь меня принять решение. Изволь! Тебе надо жениться на матери своего ребенка, не портить себе карьеру по службе и забыть обо мне. Я справлюсь, а вот простить тебя не смогу. Я любила тебя всегда и была счастлива. Ты меня предал. Предал и даже не подумал о том, как мне больно слышать некоторые подробности. Уходи. Мне нечего больше тебе сказать.

– Я очень виноват перед тобой и ехал сюда, не надеясь на легкое прощение. Ты приняла сказанное мною слишком буквально, а это ошибка. Быть знакомым месяц и спать месяц, два разных понятия. Я служу не в монастыре, и я все еще холост, заметь, не по своему желанию. Было бы лучше, если бы я солгал, и ты узнала обо всем на месте? Как и кем бы выглядел в твоих глазах? Я тоже был очень счастлив с тобой, и всегда любил и люблю только тебя. Помни об этом. Прощай.

Ксения Никитична видела приход Владислава, но в дом не спешила, давая возможность молодым пообщаться наедине. А вот уход его, ее насторожил и она, почувствовав неладное, заспешила в дом, застав внучку в слезах.

– Сеня, внученька, что случилось? Почему Слава ушел?

– Бабуля, родненькая моя, оставь меня одну. Я расскажу тебе все потом, – ответила Ксения, захлебываясь слезами.

– Поплачь, милая, я тихонечко посижу и спрашивать ни о чем не буду.

Ксения то плакала, то затихала, а бабушка, сидела рядом и гладила ее по волосам.

– Бабуля, у Славы есть другая, и она ждет ребенка, – сказала она, все еще всхлипывая, и рассказала обо всем.

– Напрасно ты его прогнала. Он молод, ему женщина рядом нужна, а не двухнедельные свидания два раза в год, какими бы они хорошими не были. Он ведь ехал к тебе с надеждой, а ты его за порог. Не люби он тебя, прислал бы письмо или позвонил. Теперь сама страдаешь и его заставляешь. Любовь, Сеня, не только верность, но и прощение. Судить легко, а ты попробуй его понять. Поживи в его шкуре месяц, другой, а потом делай выводы. У вас все просто, изменил, значит подлец, изменила, значит шлюха. Что бы ни случилось, прислушивайся к себе. Слушай свое сердце.

Их разговор продолжался бы еще, но его прервал телефонный звонок. Звонила мама Ксении. После секундного приветствия, заговорила:

– Будь добра, в субботу в 11 часов появиться дома. Мы обедаем у Даниловых после регистрации. В 12 часов Павел Владимирович за нами заедет. И, пожалуйста, оденься прилично.

– Ты мой гардероб знаешь. Говори прямо, что надо надеть. Без меня никак нельзя выйти замуж за миллионера? – язвительно спросила Ксения. – Я приеду.

– Вот ты опять сердишься. Что плохого в том, что Мила выходит замуж? Траур закончился, жизнь продолжается, ей всего 43 года. Поживешь в хорошем доме, в достатке, без лишних хлопот. Университет рядом, не толкаться в маршрутке. На выходные будешь приезжать ко мне.