Они повернули за угол и услышали диалект кокни: «Три за пятерку! Сброшу фунт за дюжину! Четыре фунта вместо шести! Только взгляни! Пять самых больших сегодня отдаю за десятку!» Вокруг царило праздничное настроение, и Кэт почему-то стало не по себе. Торговцы были в красных колпаках Санта-Клауса, а маленькие магазинчики по обеим сторонам узкой, вымощенной булыжником улицы предлагали бесплатные пироги с мясом и глинтвейн.

Уличный музыкант играл на гитаре рождественские песни. Кэт увидела, как высокий мужчина в синей шерстяной шапке с помпоном спустил маленького сына с плеч, чтобы бросить несколько монет в сумку перед музыкантом. Гитарист снял шапку и помахал ему.

– Спасибо, друг!

Протиснувшись через толпу, Трейси повернула в прилегающую улицу, где они остановились на мгновение около своей любимой пекарни, которая напоминала лавку древностей. Витрина в эркере с толстым неровным стеклом выдавалась вперед в узкую улицу, и в ней было выставлено множество разновидностей аппетитного хлеба: от булки из органической пшеничной муки до немецкого ржаного.

Кэт и Трейси повернули за угол к кафе в задней части здания и чуть не споткнулись о группку из нескольких храбрецов, которые сидели прямо на тротуаре, потягивая горячие напитки и поедая круассаны и бейглы. Пробираясь к двери, они с облегчением заметили, что есть два свободных места рядом за деревянным столом под окном.

Зал кафе немного напоминал фермерскую кухню с каменным полом и выбеленными стенами. У одной стены была импровизированная стойка, где официант варил кофе. За спиной у него висели полки, заставленные декоративными чайниками и яркими цветными коробками. Обычно Кэт нравился запах свежезаваренного кофе, но сегодня ее затошнило.

– Я буду бейгл с органическим лососем и сливочным сыром и никарагуанский кофе, – сказала Трейси, изучая меню. Ее круглые щеки раскраснелись от холода. – И горячую солонину.

Еда обычно поднимала ей настроение. Кэт мечтала о том, чтобы ее желания можно было так же легко удовлетворить. Она просмотрела список блюд сверху вниз, а потом снизу верх.

– Мне апельсиновый сок и простой бейгл с маслом.

– Как насчет яичницы и жареных томатов, которые ты обычно заказываешь?

– Сегодня не хочется!

Пока Трейси делала заказ, Кэт разглядывала объявления на стене: медитация, занятия йогой где-то поблизости, уроки игры на фортепиано и какой-то необычный массаж. Мужчина справа от нее с большой кустистой бородой оживленно обсуждал с сидящей напротив дамой ограничения на парковку. Кэт отключилась от всего происходящего вокруг. Но от голоса Виктории, зазвучавшего у нее в голове, у нее началась головная боль.

– Нет завещания… Нет денег… Он предал нас обеих.

Наконец вернулась Трейси с двумя бейглами на белых фарфоровых тарелках, которые она со стуком опустила на стол.

– Вот и отлично, – сказала она, перебираясь через скамейку и усаживаясь рядом с Кэт.

Кэт промолчала, и Трейси вздохнула, понимая, что ее стратегия «радоваться всегда и всему», позаимствованная у Полианны, провалилась.

– Итак, Лео не оставил денег. У нас не будет каникул, что просто ужасно. Но, Кэт, это ведь для нас не новость? Мы все равно хорошо проводим время, даже если у нас только пятьдесят пенсов в кармане.

– Но куда же они подевались?

Трейси обняла ее за плечи.

– Жизнь – отвратительная штука, – заявила она таким тоном, будто это была прописная истина. – Скорее всего тайну Лео унес с собой в могилу. Тебе нужно двигаться дальше, дорогая. Да, на это потребуется время, но ведь, как говорится, в море еще полно рыбы.

Кэт показалось, будто она уже когда-то слышала эти слова. Но где? Скорее всего мама говорила так, когда Кэт было лет восемь или девять и очередной прыщавый мальчишка разбивал ее сердце. Неожиданно у них за спиной раздался громкий голос:

– Привет!

Кэт резко развернулась, а Трейси просияла:

– Рик!

Рик был высоким, около шести футов одного дюйма, хорошо сложенным парнем с мышино-серыми волосами до плеч и козлиной бородкой. Как всегда, в джинсах и черной кожаной куртке. Он был художником, но картины продавались не очень успешно, и музыкантом, вот только его рок-группа редко давала концерты, так что Рик зарабатывал себе на жизнь доставкой пиццы.

Иногда он впадал в депрессию и ходил мрачный, не желая ни с кем общаться, и в такие моменты их с Трейси отношения расстраивались. Она не выносила, когда Рик с ней не разговаривал, потому что сама любила поболтать.

Обычно они шумно ссорились, потом несколько дней Трейси плакала в телефон и считала, что между ними все кончено. Затем, к облегчению Кэт, тучи рассеивались, и они продолжали общаться как ни в чем не бывало.

– Давай сходим куда-нибудь выпить? – улыбнулся Рик, не сводя глаз с нетронутого бейгла на тарелке Кэт.

Она подвинула к нему тарелку, и он очистил ее за несколько секунд. Трейси повернулась к Кэт:

– Может, на пару часов зайти в паб? Тебе это пошло бы на пользу.

Они с Риком не виделись с четверга, потому что он был занят на работе. Трейси не терпелось поскорее обнять его, и Кэт не хотела оказаться третьей лишней. К тому уже у нее на голове ужасный беспорядок. Она поднялась: