Книга «Первый русский генерал Венедикт Змеёв. Начало российской регулярной армии» посвящена научному исследованию жизнедеятельности выдающегося русского военачальника и государственного деятеля второй половины XVII века, организатора, воспитателя и боевого командира первых регулярных частей российской армии – «полков нового строя». Именно с него незримо началось формирование архетипа русского военачальника «из солдат», воплотившегося позже в полной мере в великом А. В. Суворове.
В книге достаточно детально излагаются и анализируются события бурной российской истории второй половины XVII века. В контексте основной линии исторического исследования специальное внимание уделяется формированию военной элиты нарождающейся регулярной русской армии, появлению территориальной военно-административной системы в России, будущих военных округов.
Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы «Культура России (2012–2018 годы)»
Пролог
«Русский бог» Венедикта Змеёва и Александра Суворова
«Язык – жилище бытия», – афористически заметил философ. Мы живем в мире слов, делающих нашу жизнь понятной, осмысленной даже в тех случаях, когда мы не всегда правильно понимаем значение того или иного, чаще всего неведомого нам доселе слова «иноземного» происхождения. Освоение «инородных» слов в «русском мире» происходит прихотливо, порой в причудливом их «обрусении»: и внешне, деформируясь в произношении, и внутренне – по смыслу и по содержанию.
…«Думный генерал Венедикт Змеёв» – странно-необычный воинский чин, неожиданный для русского XVII в. Повстречалось мне много-много лет назад это причудливо-нерасчленимое вербальное явление в слиянии старомосковской, допетровской полуфольклорной архаики с европейской романтикой мушкетерских шпаг, старинных гравюр эпохи Тридцатилетней войны, маршала Тюренна, битвы при Рокруа, картин Вермейера и пр.
Еще лишь розовеют небеса,И в сумерках еще кремлевская краса,Но в карканье разбуженных воронУж слышен колокольный перезвон.В Успенском храме, за столбами,Перед святыми образами,Мерцающими в сумраке ночном,В дыханье ладана и запахе свечном,Стояли юный царь Феодор Алексеич,Царевич Петр, Иван-царевич.Дородна, статна, горделива,Взор устремив властолюбиво,Царевна Софья – как царица.Под царственной двуглавой птицейЕе любовник – князь Голицын.С ним рядом ближний друг его стоял:Московский думный генерал —Царя «тишайшего» любимец,Военных дел умелец и счастливец,В молении склонясь (не слышно слов),«Рейтар служилый» – Венедикт Змеёв.…В свечах у алтаря Христос Распятый…А было то в июне, в день шестой,В год тысяча шестьсот восьмидесятый1.Всегда проще писать о людях известных, хрестоматийно узнаваемых. Когда же в фокусе внимания оказывается личность, практически неведомая нашим соотечественникам, но, несомненно, исторически значимая, начинать приходится с сугубо внешнего привлекающего признака.
19 декабря 1674 г. в Дворцовых разрядах была сделана запись: «…столнику и енералу и полковнику Венедихту Андрееву сыну Змеёву… быть готовым со всею службою»2. Так, впервые в официальных государственных документах оказалось упоминание о первом русском «служилом человеке» Венедикте Андреевиче Змеёве, пожалованном в высший «иноземный» воинский чин «генерала». Именно с него, наверное, и можно начинать историю русской национальной профессиональной военной элиты.
В феврале 1678 г. В.А. Змеёв был пожалован в необычный, можно сказать диковинный, и для России, и для Европы чин «думного генерала»3, специально для него придуманный и введенный в шкалу чинов Боярской думы – российского правительства того времени. А к 1689 г. в правительстве князя В.В. Голицына генерал Змеёв, по свидетельству польского посланника маркиза де ла Невилля, «в армии был генерал-комиссаром…»4 – по западноевропейским меркам того времени – военным министром5.
Генерал Змеёв оказался и фактическим главнокомандующим русской армии, отправившейся в поход на Крым в 1689 г. (в дальнейшем я попытаюсь осуществить анализ этого события и дать ему взвешенную оценку, которая не во всем совпадает с традиционным мнением, сложившимся в историографии). Этот поход, спровоцировав государственный переворот царя Петра – важнейшее событие эпохи – как и все вышесказанное, вполне естественно, обращает наше внимание на личность Змеёва.
Венедикт Андреевич Змеёв (условное изображение)
Фигура думного генерала Венедикта Змеёва символична, и не только для эпохи «вестернизации» Московского государства. Обозначившаяся с середины XVII в. «вестернизация» России, первоначально робко проникая в социокультурные, социально-политические, психокультурные ее «пустоты», с конца указанного столетия приобрела уже радикально-революционный характер благодаря мощной личности царя Петра, его вдохновенному самовластию, энергии, прихоти, порой и самодурству.
Малоизвестная ныне личность генерала Змеёва на самом деле является и одним из символов двух присущих российской цивилизации, можно сказать «пульсирующих», явлений – «перманентные революции», время от времени потрясающие Россию на протяжении всей ее истории, и столь же «перманентное» обострение проблемы «Россия и Европа», «Россия и Запад». Впрочем, оба этих явления, как правило, оказывались в органичной взаимосвязи. «Перманентное» влечение России в Европу и увлечение Европой доходило неоднократно до самозабвенной и самоотверженной (в буквальном смысле этих слов) влюбленности, как правило без взаимности. Однако незаметно, но столь же «перманентно» оно перерастало во взаимное недоверие, неприязнь, неприятие, ментальную враждебность и неоднократно в ожесточенное противостояние. И это противостояние чаще всего порождало очередной поиск новой, обычно «великодержавной», идентификации.
Таким образом, «думный генерал» Змеёв оказался в фокусе эпохи «революционных преобразований» России второй половины XVII – первой четверти XVIII вв., не только в качестве одной из знаковых фигур эпохи, но даже в разноречивом, старорусски-европейском смысле своего воинского чина – «думный генерал».
В.А. Змеёв был первым русским «генералом» из «солдат», из русских «служилых людей» «регулярной рейтарской службы». Именно с него незримо началось формирование «архетипа» русского военачальника «из солдат», много позже емко и выразительно «расшифрованного» М.Ю. Лермонтовым: «слуга царю, отец солдатам».
В своем завершенном, наиболее ярком проявлении эти архетипические свойства русского «генерала из солдат», Солдата с большой буквы, воплотились в великом А.В. Суворове.
Александр Васильевич Суворов
Не мушкетер он короля,Герой плаща и шпаги,Готовый обнажить ее в безумии отваги.Был не хитер, как Мазарен,Но постоянен, как Тюренн,Он женских нежных при ДвореНе привлекая взоров,В России был всего один —Солдат и русский дворянин,Он – Александр Суворов!6