Между прочим, японская императорская армия так же не стояла на месте и вовсю вооружалась новыми видами самолетов и различной бронетехники. Гранатометы армия на вооружение тоже приняла с большим удовольствием. Тут генералы не хотели отставать от флота. Они даже организовали свои аэромобильные части. Соперничество японских военных не на миг не прекращалось.

Теперь флот США, понесший и продолжавший нести большие потери не мог с нами соперничать. Американцы просто теряли свои корабли гораздо быстрее чем могли их строить. В той истории что я помнил, все было как раз наоборот. В другой реальности они не несли таких потерь в кораблях и людях. Там Соединенные Штаты могли спокойно вдалеке от войны увеличивать численность и мощь своего флота и армии. Здесь же страна была разодрана на две половины, а война с конфедератами забирала львиную долю ресурсов и людских резервов. Кроме того, война уже шла по обеим побережьям США, не давая времени американской промышленности на обеспечение всем необходимым вооруженных сил Соединенных Штатов. Теперь то американцы стали понимать, что чувствуют англичане, ведущие войну уже четвертый год подряд. Настоящую тотальную войну, а не тот как ее себе представляли большинство американцев. Я поклялся себе еще в начале этой войны, что заставлю американцев испытать все прелести Мировой войны на собственных шкурах.

Может хоть это отучит их развязывать войны по всему миру в дальнейшем. Ведь в том мире, что я покинул большинство бед, конфликтов и войн после Второй мировой войны на Земле было связанно с деятельностью Соединенных Штатов Америки. Во всех военных переворотах, революциях, локальных войнах, разгуле терроризма и геноцида. Везде! Торчали их звездно-полосатые уши. И если вспомнить в какую помойку тотальной ненависти и насилия американцы превратили мир в двадцать первом веке, то думаю, что вы поймете мою жестокость. Здесь я видел себя хирургом, который должен вырезать раковую опухоль, чтобы она потом не распространилась по всему миру. А японцы были моим инструментом. Цинично? Возможно и так! Но другого варианта решения проблемы под названием Соединенные Штаты Америки я просто не видел. Нельзя дать им возвыситься. Я то видел к чему привело это величие. Пускай лучше пробуют другие страны. В моих глазах американцы свою миссию возглавить человечество и построить великую человеческую цивилизацию профукали. Второго шанса я им не собирался давать. Для меня они были не чуть не лучше очаровашки Гитлера с его тягой к мировому господству. Только Гитлер действовал прямо в лоб и погорел на этом. А вот американцы, маскирую свои бесчеловечные намерения, красивыми речами о свободе и демократии шли в том же направлении. И я видел, к чему они пришли в двадцать первом веке.

Глава 41.

Огромный мутно-серый гриб, клубясь висел над пустыней Гоби. Любой житель просвещенного двадцать первого века без труда узнал бы в нем результат применения атомного боеприпаса. Однако, для ноября 1943 года такое зрелище было не привычным. Я с трудом заставил себя оторвать взгляд от перископа противоатомного бункера. После чего, проклиная про себя неуклюжий противорадиационный костюм, неловко повернулся к стоявшему рядом доктору Ёсио Нисине и произнес:

– Отлично господин Нисина, именно это мы и хотели от вас получить. Вы все-таки добились успеха в своих исследованиях. Ваше имя войдет в историю! Поздравляю!

– Я работал не один, господин Ямамото сан! К сожалению мои немецкие коллеги сейчас не могут порадоваться вместе с нами!
– ответил печальным тоном глава японского ядерного проекта.

– Да, да! Господа Пауль Хартек и Вильгельм Грот внесли неоценимый вклад в ваши исследования. Если бы не нелепый несчастный случай, то сейчас они бы стояли вместе с нами рядом. Вам повезло, что вы тогда уцелели, господин Нисина. Потеря такого выдающегося ученого как вы была бы тяжелым ударом для нашей империи!
– попытался я успокоить японского великого физика, невольно вспомнив о том инциденте.

Тогда наши ученые невольно увлеклись экспериментами, что-то пошло не так и в лаборатории произошел выброс радиации. Немецкие физики Хартек и Грот и еще шесть японских ученых получили большую дозу облучения и вскоре скончались от лучевой болезни. После этого, доктор Нисина ввел жесточайшие меры безопасности при проведении экспериментов. Радиация была тщательно изучена, и японские ученые стали более осторожны в своих действиях. Именно поэтому сейчас мы сидели в специальном бетонном подземном бункере в тридцати километрах от эпицентра взрыва, одетые в тяжелые и неуклюжие антирадиационные защитные костюмы.

– Сколько работоспособных ядерных боеприпасов в данный момент у вас имеется в наличии?
– спросил я, глядя в глаза отцу японской атомной бомбы.

– Господин адмирал, сейчас у нас больше нет готовых устройств. Производство их очень дорогое, трудоемкое и долгое, к сожалению. Но через два месяца мы сможем изготовить еще один экземпляр "изделия двадцать три"!
– начал оправдываться Ёсио Нисина, виновато опустив глаза.

– Значит через два месяца говорите? А почему такое странное название "изделие двадцать три"?
– задумчиво произнес я, прикидывая в уме, как теперь резко поменяется расклад сил во Второй мировой войне.

– Это не я придумал. Это контр-адмирал Ниппа, исходя из режима секретности, решил так назвать наши изделия. Он говорит, что это чтобы никто не догадался!
– быстро ответил Нисина, нахмурив брови.

Услышав фразу из своей прошлой жизни из старого советского фильма, я невольно улыбнулся и произнес:

– Это он правильно решил. Секретность превыше всего. Не зря я его назначил главой охраны вашего проекта. Если враги узнают, чем вы тут занимаетесь, то понимаете, что произойдет в этом случае?
– поучительным тоном заговорил я.

– Не совсем понимаю вас, Ямамото сан?
– залепетал доктор Нисина.

– А вы представьте, что вражеским шпионам удалось проникнуть в ваш научный городок и выкрасть секрет изготовления нового оружия. И теперь подумайте, что будет, если враги нашей империи получат в свои руки такую мощь!
– стал я наезжать на японского физика.

Доктор Нисина, по-видимому, смог представить такую картину и невольно содрогнулся. Как создатель такого разрушительного оружия он отчетливо представлял его мощь и силу.