На двадцать первый день лечения, после очередного рентген контроля переломов, я впервые поставил Оксану на ноги. Придерживая под мышки, сделали несколько шагов. Понимаю, что ей было страшно и немного больно, но надо восстанавливать двигательные функции ног. На следующий день, принес Оксане костыли. Указал, что минимальная норма в день, сто шагов, с прибавлением двадцати ежедневно.

Глава 6

Закончить лечение Оксаны я не успел. Руководство медицинского отдела при ООН, где я состоял в штате, направило меня работать в бывшую Эфиопию. Прощание с автогонщицей было тяжелым. Слезы, и еще раз слезы, жаркие прощальные поцелуи.

С родителями и дедом простился, как обычно. Они понимали все, и привыкли к моим поездкам.

Потом был наш с Оксаной роман в письмах и телефонных звонках. Запала мне в душу, эта бесшабашная гонщица, ничего тут не поделаешь. В письмах, мы клялись друг другу в любви, рисовали наше будущее. Я уже не представлял себе дальнейшую жизнь без Оксаны.

Полтора года на черном континенте, в беднейшей стране, где не прекращается ни на минуту война между племенами и разбойными группировками, это я вам скажу прожить не просто. Хирургической практики у меня было выше крыши. Не успел с одним закончить, на стол уже укладывают нового пациента. Практикующих хирургов в нашем госпитале было пятеро. Все трудились с полной отдачей. Одно удручало, что весь средний медицинский персонал госпиталя, был набран из местного населения. Уровень обученности очень низкий. Прибавьте еще межплеменную вражду среди сотрудников, тогда поймете, в каких условиях приходилось трудиться. О регулярных обстрелах госпиталя, о нашествиях истощенных, голодных женщин и детей, можно говорить часами.

Все плохое, когда-нибудь кончается. Кончилась моя эфиопская эпопея. Лечу домой. Родители, дед и Оксана обещали встретить в аэропорту. Быстрей бы, хоть выходи и подталкивай самолет, кажется, он медленно летит.

Шереметьево. Пограничники, таможенный и паспортный контроль. Время, кажется, совсем остановилось, так медленно тянется. Все позади. Выхожу в зал прилета. Моих никого нет. Опоздали. На папу, это совершенно не похоже, с его то пунктуальностью. 

Ко мне подходит молодой человек.

– Андрей Михайлович Ростоцкий? – спрашивает неизвестный.

Отвечаю утвердительно.

– Пройдемте, пожалуйста, в кабинет начальника службы безопасности аэропорта, для вас есть информация.

– Меня должны встречать, я не хочу разминуться.

– Вам там все объяснят.

В кабинете начальника службы безопасности меня встретил папин заместитель - Василий Петрович Верещагин. По выражению его лица, я понял, случилось несчастье.

– Андрей, - тихо сказал, Василий Петрович, - крепись. – Вся твоя семья, дед и девушка, погибли в автомобильной аварии. Михаил Григорьевич был за рулем, лопнуло колесо. Машина, кувыркаясь, перелетела разделительный газон и попала на встречную полосу. Там столкнулась с грузовиком. Никто не выжил. Тела доставали спасатели при помощи специальных инструментов.

Так, по воле случая, я в одночасье, стал круглым сиротой и неженатым вдовцом. Теперь, мои родные, все вместе покоятся на кладбище Химок.

Внезапно на меня свалилось свободное время. Отпуск у меня месяц. Решил разобрать, доставшийся мне семейный архив. Оказалось, мой дед имел кучу наград, только орденов пятнадцать, и медалей четыре десятка. У папы было два ордена за Афганистан. У одной мамы, все скромно, только дипломы и грамоты. Больше всего меня удивило завещание, выписанное Широких Оксаной Владимировной на мое имя, по которому, мне отходит в наследство, трехкомнатная квартира в центре Москвы. Оксанка его написала, через месяц, после моего отъезда в Эфиопию. Почему она так поступила, она мне не сообщала, а теперь не спросишь. Оставаться в квартире родителей не хотелось, хотя имел право в ней проживать, несмотря на ее служебный статус. Все здесь напоминало о родных, о том времени, когда все было хорошо, и они были живы. Поэтому, я обратился к своему начальству в ФСБ, с просьбой оказания помощи в скорейшем оформлении соответствующих документов на квартиру Оксаны. За неделю бумажные дела завершили, проставили нужные даты. Перевез на новое место жительства папину и мамину библиотеки, архив и личные вещи. Для холостяка достаточно.

Глава 7 

Из отпуска меня отозвали. Нужно было срочно лететь в Ливию, разворачивать госпиталь в пригороде Бенгази. После свержения Каддафи, в Ливии рухнуло все, в том числе система здравоохранения. Не из-за того, что здравоохранение было создано еще при содействии СССР, а оттого, что державшего в узде все племена, населяющие Ливию, не стало. Каждый вождь, пожелал стать удельным князьком, захватив нефтяную или газовую вышку. Забота о здоровье соплеменников не входила в планы вождей племен. Большинство дипломированных врачей, покинули Ливию в поисках безопасных мест проживания. Поэтому ООН решило оказать помощь ливийским народам.

К работе госпиталь готов был через неделю. В принципе, ничего сложного, просто собрать в одно целое, своеобразный модульный строительный конструктор. Подключить электроснабжение, и все, можно принимать пациентов. Медицинских инструментов и медикаментов в достатке. Я был назначен руководителем хирургического сектора.

 Работы хватало. На бесплатные медицинские услуги, оказываемые госпиталем, арабы, слетались как мухи на мед. Поначалу, правда, шипели, как змеи, неверными обзывали, а когда припекало, так и Коран становился не догмой, а руководством к действию. 

Через два месяца меня украли. После дежурства, зашел в свой вагончик, а мне нож к горлу, ствол в спину, и ласково так, по французки пригласили в гости. На голову мешок из плотной ткани, затолкали в машину и поехали. На протяжении двух часов, в салоне была полная тишина, никто ни с кем не разговаривал. Терялся в догадках. Кому я мог насолить, чтобы меня похищать? Думал даже, на недружественные действия спецслужб государств, которым не нравится Россия.

Прояснилось все по прибытии на место. Взору открылся, такой себе «хуторок в степи», он же маленький поселок, вокруг нефтяной вышки в пустыне. Своеобразно пригласил меня в гости, хозяин этого поселка.