– Конечно, - улыбка лучилась добром.
– Покажите вашу личную грамоту.

– Вы мне пытаетесь польстить? – хмыкнула я и полезла в ридикюль.

Личная грамота осталась в номере гостиного двора. Я прочистила горло и с деловитым видом защелкнула замочком на сумке.

– К сожаленью, с собой я не взяла документов, но, поверьте, мне давно больше восемнадцати. Святые угодники! Мне даже не двадцать один. Я работаю судебным заступником в крупной конторе…

– Конечно, я вам верю, – с неизменной улыбкой, какую хотелось стереть с гладкого лица ударом зонтика, согласился продавец, - но без документов отдать роман для взрослых не имею права. До свиданья.

Едва не плача, с подругой по несчастью мы следили, как вожделенный томик исчезает под прилавком.

– Господин продавец?
– сухо позвала я.

– Я вас слушаю.

– Вы жлоб!

– Да-да! – поддакнула девчонка.

Мы синхронно развернулись и, гордо выпрямив спины, направились к выходу. Я подхватила из вазона зонтик и даже придержала дверь девчонке, пока она ковырялась с соскользнувшей туфлей. Охваченные вселенской печалью, мы замерли на крыльце книжной лавки и с тоской воззрились на мокрую улицу.

В Ватерхолле темнело враз. Вроде только-только царили грязноватые сумерки, как из переулков вытек ночной мрак. По жестяному козырьку звонко стучал дождь, разлетались круги в огромных лужах, блестели влажным светом фонари, зажженные трудолюбивыми фонарщиками, несмотря на дурную погоду.

– Дамочка, ты была достойным противником, - вздохнула девчонка и протянула мне руку: - Иветта Вермонт.

– Тереза Амэт, – ответила я на рукопожатие.
– Было очень приятно подраться из-за Бевиса Броза. Даже приятнее, чем за Шарли Пьетро.

– Верно. Он того стоил. – Она перекатилась с пятки на носок и обратно. – Встретимся в Аскорде и снова за что-нибудь подеремся?

– Не сомневайся.

Прикрыв сумкой рыжеволосую растрепанную макушку, девушка бросилась под дождь. Ловко перескакивая лужи, подлетела к прибывшему городскому омнибусу. Когда усталый мерин протащил тяжелую полную пассажиров карету мимо меня, то новая знакомая высунулась из сквозного окошка и прикрикнула:

– До встречи!

Я помахала ей на прощанье и, прячась под зонтиком, приблизилась к мостовой. Через некоторое время, оказавшись пару раз окатанной водой, я все-таки остановила кеб. Однако едва мы съехали с Горбатого моста, как экипаж остановился, и возница, мокнувший под беспрерывным дождем, прикрикнул:

– Госпожа, затор надолго. У какого-то бедняги слетело колесо. Придется ждать.

– Хорошо! – отозвалась я.

За окном блестела разноцветными магическими огнями дорогая ресторация с полосатым тентом над парадными дверьми и окропленными дождем зелеными растениями в больших кадках. Швейцар распахнул тяжелую дубовую створку, и на улицу выплыл полнотелый высокий господин с ручным драконом, лежавшим на сгибе локтя. Одутловатое недовольное лицо мужчины мне показалось знакомым.

– Председатель! – вслух выпалила я, вспомнив хозяина Торгового дома.

Делец дождался, когда к нему подскачет лакей с зонтом, а потом страшно недовольный, за что-то беспрерывно распекая несчастного вымокшего слугу, направился к карете.

Когда экипаж отъехал от ресторации, то двери снова отворились и выпустили в дождь Тома Потса. Бывший шеф воровато огляделся вокруг и, подняв воротник, без зонта ринулся к мостовой за извозчиком. Тут меня охватило тревожное чувство. Не было ничего правильного в том, что в ночь перед совещанием, эти двое ужинали в одной ресторации!

Вернувшись в гостиный двор, первым делом я поднялась к Таннеру, надеясь, что он развеет мои сомнения, но на стук никто не ответил. В нашем крошечном номере соседка собиралась на ужин с судебными заступниками и красила ресницы твердой тушью, глядя в крошечное зеркало.

– Пойдешь с нами?
– предложила она, когда покончила с макияжем, и поправила длинное платье с узкой юбкой.

– Я поела в городе, - соврала я, рассчитывая через часок снова подняться к Таннеру.

– Тогда хорошо отдохнуть. – Блондинка так скоро упорхнула из номера, словно боялась, что стажерка передумает и все-таки увяжется следом.

Элрой заявился сам, злой, как наевшийся сырого мяса дракон. Подвинул меня в дверном проеме и без слов ворвался внутрь.

– И тебе добрый вечер, – растерялась я.

– Где они? – тихим, грозным голосом вымолвил он.
– Где документы по верфи?

– Какие?

– Ты спрашиваешь, какие?! Хорошо, не спрашиваешь, что за верфь!

Не знаю, что именно его взбесило, но от злости даже желваки ходили на лице.

– Не очень понимаю… - Тут я вспомнила, как сгребала с дивана фальшивые «важные» папки.
– Может, я по ошибке забрала, когда выходила из номера?