– Какая же ты все-таки дура, – произнес Карл удовлетворенно и больно ущипнул ее за щеку. – Тщеславная пустышка, как все бабы. Ничего, так даже лучше. Не отвлекай меня. Аэростат причаливает. Как только Швиц сбросит трап, поднимайся. И без фокусов!

Аннет сжала кулаки, сдерживая порыв оглянуться и бросить взгляд на люк. Стоит Швицу причалить, и все пропало! Максимилиан не справится с двумя вооруженными бандитами!

И в этот миг произошло то, чего Аннет никак не могла предугадать. Раздался хлопок, мгновенно сменившийся гулом. Полыхнуло ослепительное зарево, щеки ожгла горячая волна воздуха. Тугой бок аэростата съежился, почернел и опал. Повалили черные клубы дыма, взметнулись алые языки пламени. С берега истошно закричали.

Аэростат вильнул, качнулся и понесся вниз, к глади озера! Распахнулась дверца гондолы, внутри показалась темная фигура. Она вытянула руки и ласточкой устремилась вниз. На озере вырос фонтан брызг, Швиц выскочил на поверхность, как поплавок, и широкими гребками устремился к берегу. Через миг остатки аэростата рухнули в воду.

– Черт побери! – закричал Карл и рванул себя за волосы. – Что случилось? Как? Кто?

Он повернулся и замер.

– Ты! – произнес он с такой яростной ненавистью, что Аннет захотелось упасть навзничь и сжаться в комок. – Чертов пиромансер!

Механик в мгновение ока выдрал из кармана пистолет, направил ствол на неподвижно стоящего подле люка Максимилиана и приготовился палить.

Максимилиан легко качнул головой и прикрыл глаза, как делают сенситивы перед тем, как войти в транс. Карл выронил пистолет, открыл рот и попытался сделать вдох. В горле у него сипело, грудь содрогалась. Затем он упал навзничь, скорчился и затих.

Аннет бросилась к Максимилиану; тот подхватил ее и пошатнулся.

– Вот, значит, твои другие два таланта, – прошептала она. – Девушки в конторе болтали правду, да? Ты пиромансер и странгулятор. Я ведь почти догадалась! Каждый раз, когда ты закуривал сигары или трубку, что-то казалось мне странным… теперь я поняла. Я не видела, чтобы ты пользовался спичками.

Максимилиан кивнул, улыбнулся и легко коснулся ее волос.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Со мной все хорошо.

Аннет спохватилась – он же ранен! – отстранилась, вгляделась в его лицо и охнула.

– А ты? Ты весь в крови!

Максимилиан поднес руку к голове и поморщился от боли.

– Немного посекло осколками часов Ангренажа. Кажется, я все же лишился правого уха. Ну и красавец же я теперь буду – смотреть тошно.

– Ничего, я тебя и таким люблю, – быстро сказала Аннет, чувствуя, как из глаз потекли слезы.

– Что? – резко переспросил Максимилиан, убирая руку от уха. – Что ты сказала?

Аннет почудилось в его голосе раздражение.

– Я сказала, не ной, – криво улыбнулась Аннет и хлюпнула носом. – Тебе лишь срезало самый кончик мочки. Невелика беда, если только ты не думал носить серьги.

– Вот и вся забота о спасителе. Прелестно. Не быть тебе сестрой милосердия, – усмехнулся Максимилиан и подтолкнул ее в спину. – Идем.

Из люка повалили люди. Отдуваясь, выбрался толстяк Пендельфедер, за ним его помощник, следом появился незнакомый белобрысый мужчина в клетчатом костюме и чрезвычайно возбужденный Эрми. Стоило журналисту ступить на площадку, как он тут же вытащил свой блокнот и принялся строчить. Даже набросал рисунок – запечатлел, как Пендельфедер помогает Ангренажу сесть, одновременно защелкивая на его запястьях наручники. Механик хватал воздух широко открытым ртом, крутил головой и бросал дикие взгляды.

– Максимилиан! – позвал белобрысый. – Я приехал раньше, чем рассчитывал. Воспользовался авиеткой до Фрибура.

Заметил Аннет и представился:

– Агент Барт Биркентон, к вашим услугам.

Внешность у агента была невыразительная, но глаза смотрели остро, как у охотничьего пса в пылу погони.

– Барт, проследи, чтобы все было в порядке, – попросил Максимилиан. – Сними показания, привези комиссара из Фрибура. Я подключусь позднее. Сначала нужно доставить мою ассистентку в столицу. Наша деловая поездка несколько подзатянулась и оказалась куда утомительнее, чем я предполагал.

Глава 31 Возвращение в столицу

Люди все прибывали — поднимались по лестнице, которую кто-то, разобравшись с рычагами, сумел вернуть на место. Вскоре на крыше стало не протолкнуться.

К счастью, на героев недавних драматических событий внимания не обращали. Всех занимал преступный городской механик.

Ангренаж уже полностью пришел в себя. Он поднялся на ноги и держался горделиво, в точности как на сцене «Мимезиса» после представления. Нынче вместо аплодисментов в его адрес звучала брань, но это его, казалось, ничуть не печалило.

В ответ на гневные выкрики он многозначительно ухмылялся, а на вопросы Биркентона отвечал охотно, с бравадой.

Эрми, ни на минуту не забывая о профессиональном долге, принялся умолять преступника об интервью. Без зазрения совести сулил золотые горы и невиданную славу. Ангренаж снисходительно согласился.

– Навестите меня в камере, господин Блаватски, там и поговорим, – сказал он и загадочно добавил, прищурившись: – Если не опоздаете застать меня в этом унылом месте. У меня нет в планах задерживаться в тюрьме надолго.