Они встретились спустя сорок три года. Оказывается, жили они практически по соседству: она в Загребе, он – в Вене.

Нашёл он её с помощью всемогущего телевидения. Она была гостьей одной из очень популярных передач на «НТВ», которую он случайно в тот вечер смотрел. Затем последовал звонок из Австрии в Хорватию, а через неделю они встретились в Загребе.

Они мало изменились и внутренне, и внешне. Или им это только казалось? Возможно, они смотрели друг на друга по-иному, через волшебную призму молодости. Но как бы то ни было, ощущение близости, какой-то странной общности, которая была у них когда-то в ранней молодости, то ощущение осталось, над ним оказалось не властным время.

Она начала читать.

«Милая моя!

С минуты нашего расставания меня охватила какая-то щемящая грусть от разлуки с тобой. Она вскоре превратилась в раздражение ко всему окружающему. Как мне хочется удрать из этого мрачного царства!

Ребята ходят злые, вероятно, тоже скучают по дому, жёнам, девушкам. Медленно тянется время. Всё труднее сдерживаться, держать себя в руках, не грубить окружающим.

С ужасным настроением я поднялся сегодня и начал свой тридцать шестой день службы.

После завтрака нас погнали в часть показывать технику. Заставили везде полазить, всё пощупать. Вылезли мы из-под танков перемазанные, как трубочисты, и злые, как черти.

После обеда пошёл со взводом “муравьёв” в баню. Вот уж где я получил удовольствие! Смыл целую неделю постылой жизни. “Муравьи” были очень предупредительны ко мне, как к гостю: помыли, помассировали, причесали. Правда, пивом угощал их я. Не думай, что нам разрешается пить! Это удовольствие мы раздобыли окольными путями.

Собственно, это и не баня в обычном понимании этого слова – просто душ в большой палатке, но здесь и это Божий дар.

После водных процедур я разомлел и пришёл в удовлетворённо-спокойное, философское состояние. Заходило солнце, я лежал на зелёной остывающей траве, глядя в бездонное синее небо. Плывёт медленно, меняя очертания, тает в синей бездне высокое белое облако. Сесть бы на это облако и поплыть бы неведомо куда.

Ты знаешь, с детства глубина неба вызывала у меня тоску о чём-то недостающем, трогала непонятной нежностью неизвестно к кому и к чему…

Я помню, это чувство впервые возникло у меня на Рижском взморье (ведь я родился в Риге).

Мне было четыре-пять лет, но и сейчас передо мной отчётливо встаёт картина, виденная детскими глазами: сосны, песок, тихое строгое море и огромное небо, уже начинающее темнеть. Помню чувство полного одиночества, с которым я смотрел на белые островки, разбросанные на жуткой высоте среди синего океана.

Почему-то именно облака над просторами полей и морей меня всегда как-то непонятно волнуют.

Темнеет. Уже появляются звёзды, а я сижу на том же самом месте, смотрю в небо и курю сигарету за сигаретой.

Мне пришла в голову мысль, что в Гаграх, куда ты поедешь отдыхать, тебе будут светить те же самые звёзды, которые вижу я.

Отыщи Полярную звезду – она указывает на север, а я буду от тебя на северо-западе.

Взгляни как-нибудь на неё, посмотри в мою сторону и знай, что в этот момент я гляжу на эту мерцающую звёздочку, и твой взгляд отразится от неё и, пройдя сквозь холодную Вселенную, согреет меня в моей палатке.

Я вижу тебя где-то рядом, бегу к тебе, ловлю, хочу обнять, но ты таешь, ускользаешь от меня. Чьи-то тёмные мрачные тени окружают тебя, отгораживая от меня своими чёрными зловещими плащами.

Ты исчезаешь. Потеряв надежду увидеть тебя, я иду в палатку, надеясь уснуть, чтобы вновь встретиться с тобой в каком-нибудь фантастическом, прекрасном сне.

Целую, целую, целую,

твой грустный оптимист.

03.06.1970 г.».

«Не может быть! Этого просто не может быть! – вздрогнула она и выпустила письмо из рук. – Возможно ли, что уже тогда всё было заведомо предрешено? Эти чёрные жуткие плащи – откуда они? Кому понадобилось шутить так жестоко? Но это была не шутка, отнюдь не шутка, – стучало в висках, – всё, что произошло потом, есть прямое тому доказательство».

Они расстались по-глупому. Теперь уже, спустя столько лет, трудно было сказать, что послужило тому причиной. То ли ссора, то ли каприз стали основанием для разлуки, длившейся по чьей-то высшей воле сорок с лишним лет.

Она задумалась. Как бы сложилась их жизнь, если бы они остались вместе тогда, давно? Вероятно, он сделал бы ничуть не меньшую карьеру и был бы всё так же успешен, как и сейчас. А она? Нет. Его карьера её вполне бы устроила. Творческим людям свойственна определённая доза лености, этакое движение линией меньшего сопротивления. Скорее всего, она бы работала в каком-нибудь московском театре, иногда снималась бы в кино, и это, пожалуй, было бы всё. Без взлётов и падений! Звёзд бы с неба не хватала.