– Это не ответ. А я отлично вижу, когда собеседник старается уклониться от ответа. – Хьюго улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами. – Я не просто красавчик, мисс Эндрюс.

Если это возможно, она сильнее нахмурилась.

– Я окончательно сбита с толку, – произнесла она. – Теперь, после того, как я переехала в этот дом и уже познакомилась со своей воспитанницей, вы решили провести личное собеседование?

– Почему бы нет?

– По-моему, поздновато. Не так ли?

– А я думаю, если только я не очень ошибаюсь, что я ваш работодатель. Или мне только чудится, что я герцог Гровсмур?

Хьюго сам не понял, когда приблизился к ней. Возможно, она сама шагнула в его сторону. Но теперь они уже не стояли друг напротив друга по разные стороны широкого коридора. Они находились в его центре.

Они были слишком близко друг к другу, и голова Хьюго уже шла кругом. Чем ближе он подходил к Элеоноре, тем больше ею очаровывался. Она все сильнее интриговала его.

У нее была восхитительная фигура. Она словно нарочно привлекала внимание Хьюго к своим прелестям, упершись руками в бока.

– Не знаю, что вам чудится, – сказала Элеонора тоном, который лишь с большой натяжкой можно было считать вежливым. – Но если вы не герцог Гровсмур, то вы, безусловно, славно потрудились, стараясь походить на него.

Элеонора отличалась от всех женщин, которых Хьюго когда-либо знал. Она стояла напротив него, совершенно не впечатленная ни его внешностью, ни титулом, нисколько не боясь его. Она смотрела на него своими прекрасными карими глазами отнюдь не кокетливо. Она воинственно выпятила подбородок и высокомерно пялилась на него из-под слишком ровной челки. Он подумал, что она точно так же смотрит на своих воспитанников; и ей было безразлично то, что она намного меньше его ростом.

И вдруг Хьюго понял, что ему не нравится ее ненависть. Он привык к тому, что его подозревают в темных чувствах, привык к порочащим слухам и обвинениям. Но он не привык к демонстративному неповиновению. Особенно от гувернантки. Хотя он всегда считал себя очень современным человеком, он вдруг захотел воспользоваться своими привилегиями и потребовать от Элеоноры уважения в герцогу Гровсмуру.

Но дело не только в этом. Он не желал уничтожить ее. Правда заключалась в том, что эта женщина пробудила в нем страсть.

Хьюго так сильно хотел овладеть ею, что с трудом обуздал эмоции.

– Я предлагаю вам, мисс Эндрюс, – сказал он очень осторожно и серьезно, стараясь не распускать руки, – вспомнить, кто из нас герцог, а кто гувернантка.

Элеонора и глазом не моргнула.

– Я вряд ли это скоро забуду, – не задумываясь, ответила она, по-прежнему воинственно глядя на него. – Мне говорили, что я почти не буду общаться с хозяином этого дома, ваша светлость. Об этом мне четко заявили во время собеседования.

– Большинство инициативных женщин, которые претендуют на должность гувернантки, хотят меня видеть, мисс Эндрюс. Вы должны понимать, что это основная причина их горячего желания украсить залы моего дома своим присутствием. И главная причина их быстрого увольнения.

Элеонора слегка наклонила голову.

– А что они сделали для того, чтобы их уволили? – спросила она.

– Догадайтесь сами.

– Вы гонялись за ними по поместью, сидя верхом на огромной лошади?

Хьюго чуть не рассмеялся. И, возможно, именно это удивило его сильнее всего.

– Я снова спрашиваю, почему вы хотите получить эту работу? Потому что вы, как мне кажется, не понимаете правил, которым должны подчиняться женщины вашего положения. У вас нет ни малейшего чувства субординации, а также самосохранения.

– Прошу прощения, ваша светлость, – произнесла Элеонора таким бодрым тоном, как будто она считала, что руководит Хьюго. Словно он и Джеральдина были ее воспитанниками, и Хьюго сегодня сильно расшалился. – Я просто хотела бы приступить к работе. В зале неподалеку отсюда маленькая девочка пьет чай. Было бы неплохо познакомиться с ней поближе до того, как начнутся наши занятия. Если вы не возражаете.

– Я босс, мисс Эндрюс, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Вы моя подчиненная. Вы разговариваете со мной неуважительно и ведете себя неразумно. Почему вы пытаетесь противодействовать человеку, который невероятно щедро платит вам?

Хьюго захотелось поцеловать тонкую морщинку между ее нахмуренными бровями.

– На самом деле вы заплатите мне только через две недели, – помолчав, ответила Элеонора, словно не могла промолчать.

– Верное замечание, – пробормотал Хьюго.

А потом, только потому, что он обожал усложнять любую ситуацию, он поцеловал Элеонору.