Советские 31-й стрелковый, 9-й, 19-й и 22-й механизированные корпуса 5-й армии Юго-Западного фронта нанесли контрудар со стороны Коростенского укрепленного района во фланг 1-й танковой группы и перехватили шоссе Новоград-Волынский – Житомир, затруднив снабжение передовых подразделений 3-го моторизованного корпуса противника.

Советские 15-й и 16-й механизированные корпуса нанесли удары южнее Бердичева по войскам 11-й танковой дивизии и вышли в район Холодки северо-западнее города.

Неожиданный поворот

Итак, битва за Ленинград началась.

Немцы были полны энтузиазма. От Восточной Пруссии до реки Луга шестьсот километров, их они уже почти прошли с боями за двадцать дней. До Луги от Пскова – рукой подать. А от Луги до Ленинграда чуть больше ста километров… Ударная 1-я танковая дивизия в этот день уже должна подкатить к Плюссе. Конечно же, оставшиеся 150 км будет пройти несколько труднее, поскольку сопротивление наших войск все возрастает. Однако уж за неделю-то это точно удастся сделать. Так что осталось им воевать всего-навсего неделю, ну, максимум дней десять. И можно будет предаться триумфу и торжествам.

Однако именно в этот день, двадцатый день войны, все неожиданно пошло по-другому.

Раус: «Разведка ночью и утром 11 июля обнаружила, что давление 6-й танковой дивизии и наступление LVI танкового корпуса на Порхов вынудило русских отойти из Ямкино на Боровичи. Боевая группа “Раус”, все еще шедшая во главе 6-й танковой дивизии, повернула из Острова на северо-восток, на Порхов и Дно…

Однако мы не смогли развить наш успех, потому что генералы Эрих Геппнер и Рейнхардт внезапно отдали новые приказы…» [139]

Этот неожиданный поворот событий имел чрезвычайно важные последствия. С него следует отсчитывать начало обходного рейда немецких войск. Недаром в книге Рауса именно здесь обрывается третья глава, которая называется «К русской границе», и начинается глава четвертая «У ворот Ленинграда». И начинается она со следующих слов.

«11 июля 6-я танковая дивизия получила приказ генерала Рейнхардта прекратить наступление на восток через Порхов и Дно и помочь 1-й танковой дивизии. Та двигалась по шоссе Ленинград-Псков через Лугу и столкнулась с сильным сопротивлением русских возле Новоселья. Этот приказ стал неприятной неожиданностью для боевой группы “Раус”. Ей предстояло прекратить наступление в прежнем направлении и повернуть на 90 градусов под прямым углом к направлению движения 4-й Танковой Группы. Теперь нам придется двигаться по песчаным и болотистым дорогам, которые с незапамятных времен не использовал ни один автомобиль. Но едва боевая группа “Раус”, шедшая в голове дивизии, повернула на новое направление, как дорога, которая вела к Новоселью (если верить карте), тут же закончилась.

Обитатели жалких избенок, которые были разбросаны там и тут, искренне удивлялись, когда мы просили их провести нас вокруг болота или указать дорогу к деревне, отмеченной на наших устаревших картах где-то на линии наступления. Эти люди не знали названия, под которым была отмечена деревня на наших картах, потому что это название изменилось десятки лет назад. Часто нам приходилось полагаться только на компас и здоровые инстинкты. С помощью проводников и саперов мы шли зигзагом от деревни к деревне по самой лучшей дороге, какую только могли отыскать. Но над первым же болотцем шириной около 10 метров мост рухнул под тяжестью одного из наших легких танков PzKw-35t, и мы застряли на 5 часов, пока саперы лейтенанта Гебхардта не соорудили новый мост.

Где только было возможно, мы избегали дорог, проложенных шедшими впереди частями, иначе машины увязли бы в песке. Колонне пришлось пересечь 12 заболоченных ручьев, и каждый раз мы останавливались, чтобы дождаться, пока саперы укрепят мосты.

Впрочем, иногда приходилось просто сооружать новые. Пытаться обойти болотистые участки было напрасным занятием, потому что машины и танки быстро сдирали верхний слой грунта и начинали вязнуть так, что их приходилось вытаскивать другими танками. Очень часто буксировщик тоже начинал тонуть в песке рядом с машиной, которую пытался вытащить. Иногда связанные вместе машины погружались так глубоко, что приходилось использовать самое мощное, что у нас имелось, – 20-тонные полугусеничные тягачи. Перебросить эти огромные машины туда, где они требовались, само по себе представляло сложную проблему. Указанные на карте дороги были настолько узкими, что две машины просто не могли на них разойтись. Командиры метались, как на пожаре, потому что чрезвычайные ситуации возникали то здесь, то там, и добираться от одной пробки до другой приходилось пешком.

Чтобы не позволить боевой группе развалиться, я приказал делать остановки через определенные промежутки времени, если это позволяла местность. Одна из таких остановок была сделана в 16 километрах южнее Новоселья, чтобы позволить войскам привести себя в порядок и отдохнуть перед намеченной атакой. Первые машины подошли к месту стоянки в 20.00. В течение прошедшего дня единственным нашим врагом были болота. Последний грузовик появился только в 04.00 на следующее утро. Скорость продвижения не превышала 1,5 км/час. Люди и моторы страдали от нехватки воды, солдаты были измучены палящим летним солнцем. По радио я известил штаб дивизии о сложившихся условиях, и боевая группа “фон Зекендорф” была направлена по другому маршруту. Затянувшееся на целый день барахтанье в болоте было вызвано отсутствием точных карт и нехваткой инженерной техники. В результате мы не смогли атаковать Новоселье 11 июля, как намечалось». [140]

Здесь следует особо отметить, что совершить поворот 6-й танковой дивизии пришлось именно из-за того, что 1-я танковая дивизия немцев наткнулась на серьезное сопротивление под Новосельем и запросила помощи.

При работе над книгой Раус явно пользовался Боевым дневником 6-й танковой дивизии, так как он был захвачен американцами вместе с массой других военных немецких документов. [141] Соответственно, у нас нет необходимости проверять точность изложения в отношении времени и дат. Можно сделать лишь некоторые дополнения и уточнения.