– Я не об этом. Ты не видела тех, кто там.

Тетушка удивленно посмотрела на Кондрата.

– Да как же их увидишь? Стены вона, какие высокие. Только последний этаж здания и видно.

– Зачем такие высокие стены? И ворота, они всегда закрыты.

– Так, Кодинька, зачем простым людям видеть… гм… то, что за этими стенами. Люди не любят такое видеть, да еще и каждый день. Кому хочется выглянуть в окно и увидеть пустые глаза или бормочущего… – она помолчала, подбирая слова, – больного. Потому и стены высокие. А ворота?.. Кто знает, что на уме у убогого, не досмотрят, он и на улицу ринется, и Бог весть чего натворит.

– Ринется, – не сводя глаз с высоких стен, кивнул Кондрат, залпом допил чай и встал.

– Уходишь? – посмотрела на него тетушка.

Он кивнул.

– Прогуляюсь.

– Так, вроде, только пришел.

– На работу хочу зайти, – понимая, что ждать до завтра просто невмоготу, сказал Кондрат.

Тетушка посмотрела вопросительно, но так ничего и не спросила. 

***

– Чё? Не отдыхается? – усмехнулся на входе в отдел Семен, стоило Лешему войти в здание.

– Да вот, гуляем, – показал поводок в окошечко дежурки Кондрат. – Зашёл по дороге, узнать, как вы тут?

– Да нормально, Кондрат. Как у нас? Фархад как всегда шеи мылит. Опера в ус не дуют.

– Мои дела в кабинете? 

– Так их все Фархад забрал.

– Сам? – брови Кондрата удивленно приподнялись. – Зачем ему мои дела?

– Да кто его знает? – Семён замялся.

– Это из-за паренька этого, Стаса? Небось, родители крутые?

Семен округлил глаза.

– Какого Стаса?

– Того, что у меня в кабинете скопытился.

Глаза дежурного стали огромными. Если Семен сейчас играл, то получалось у него очень правдоподобно, – зло подумал Кондрат.

– У тебя в кабинете кто-то сковырнулся?

Леший посмотрел на Семена внимательно. Издевается?

– Так паренек, которого из семнадцатого дома привезли, из Крайского.

– Семнадцатый? Из Крайского? Это тот, что респектабельный? Для богатеньких? В нем что-то случилось?

Семен розыгрыши не любил. Это знал весь отдел. Мало того, слыл человеком с отсутствием юмора. При нем лишний раз и анекдотов не рассказывали, дежурный хмурился, пытался понять, не понимал и сердился. А сердитый Семен – это не слишком приятное зрелище. Именно потому, если изначально Кондрат с удивлением, но подумал, что дежурный издевается, то чем дальше длился разговор, тем меньше он нравился Кондрату. Навряд ли Семен вдруг, ни с того ни с сего, научился разыгрывать, да еще и так не вовремя, и не уместно. 

– Семен, позавчера в Крайском, в семнадцатом доме, в том самом респектабельном, убили местную бизнесвумен только вернувшуюся из-за гранпоездки. Паренек Стас прилетел вместе с ней, – Кондрат говорил медленно, как будто объясняя нечто маленькому ребёнку. – Стаса мы привезли в наш отдел, но он умер… у меня в кабинете, – Кондрат помолчал, смотря на меняющееся на глазах лицо дежурного. Говорить ему о синем свете или нет? Не стоит, у него и так вон лицо такое словно мёртвого Стаса увидал. – Он умер от сердечного приступа, а меня отправили на пару дней на «выходные».

Семен выдохнул.

– Ого, Кондрат Разумович! – он перешел на имя – отчество. – Я сейчас с Фархадом свяжусь. Ты посиди, – на лице Семена блуждала странная, чуть растерянная, напряжённая улыбка. – Ты посиди с… собачкой. А я сейчас позвоню…

– Семен, дело что, замяли? Или? Что с ним не так?

Дежурный отстранился, взял в руки телефонную трубку и, не переставая растерянно улыбаться, начал набирать номер.

Кондрат махнул рукой и прошел в коридор, дернул дверь своего кабинета. Закрыто.

Вернулся к Семену. Тот уже положил трубку и внимательно смотрел на Кондрата.

– Привет, Леший! – хлопнули Лешего по плечу. Он обернулся. Протягивая руку, стоял Мишка. – Как? Выздоровел? 

Кондрат тряхнул руку опера.

– Да, вроде.

– Слушай, ты ж завтра, вроде, должен выйти?

– Завтра.

– А чего несет тебя на работу? Е-ха, кто бы мне выделил два выходных кряду? –Мишка почесал затылок. – Ну, давай… – улыбаясь, махнул рукой.