– Именно, - заметил Кочегар.
– Можно найти отличного педагога в Первом Мире. Или даже попробовать его запихнуть в академию.

– Глупости, - махнул рукой Микаэль, - академии для волшебников ересь полнейшая. Тут нужен один грамотный наставник, который будет учить главному предмету - как жить с этим даром.

– Я, конечно, извиняюсь, что вмешиваюсь, - снова напомнил о себе Костя, - но я не собираюсь, ни в какой другой мир, чтобы это не значило. Вы бы меня домой вернули. В мой мир, настоящий.

– Ха, настоящий, - усмехнулся Витя.
– Этот мир, мальчик, вот он придумал, - и Кочегар указал на Микаэля.
– Этот мир, где мы сейчас - мой. Хотя, конечно, тот тебе привычнее. Но поверь, есть другие замечательные миры, где мы найдем тебе наставника.

– Я не хочу другие миры. Я возможно, согласен, что мне бы стоило получше разобраться со всеми моими умениями. Но неужели нельзя здесь найти кого-то?
– Костя вопросительно посмотрел на Микаэля.
– Почему бы вам мне все не объяснить?

– Начинается, - проворчал кот.

– Понимаешь, Костя, - обратился к подростку Микаэль.
– Все не так просто. Во-первых, чтобы чему-то научиться нужно время. Вот так за пять минут всего не объяснишь. К тому же нужна практика. Во-вторых, найти в моем мире можно только меня и еще одно волшебника, который вряд ли согласится кого-то учить, потому что сам постоянно занят работой. Он вот даже летунью предложил забрать к себе.

– Это правда?
– обрадовалась Ариэль.

– Вот не прет сегодня, - вздохнул кот.

– Правда, Ариэль, - ответил волшебник, - если ты не против, конечно. Александр Романович, такой человек, сама знаешь.

– Да я только с радостью, - воскликнула летунья и упала на колени Микаэля.

– Но только рабочие отношения, - заметил тот, перемещая летунью с колен на диван.

– Ну, вот, - сказал Костя, - ее вы взять в ученицы можете, а меня нет. Почему?

– Я ее в ученицы не беру. Мы скорее давние друзья, которые будут работать над общим делом. И, кстати, именно это дело является еще одной причиной, по которой я не могу тебя взять в ученики. Может так случиться, что находясь рядом со мной через полгода, ты подвергнешь себя большой опасности.

– Кхм, - откашлялся Кочегар.
– Мика, это действительно так, но ведь за полгода, ты сможешь прилично его натаскать. А там, глядишь, он и сам захочет выбрать себе наставника из другого мира. А потом, это шанс и для тебя. Мальчик юн, у него впереди много времени. Слышишь? Времени.

– Я тебя понял, - кивнул Мика, - но не согласен. Он слишком неопытен, чтобы уметь безопасно распоряжаться временем. И к слову, а чего ты сам не хочешь взять его в ученики.

– О, ну, конечно. Мальчик, хочешь всю жизнь жить в аду, и учиться строить чертей?

– Не поймите меня не правильно, - начал Костя, - но мне бы хотелось жить в своем мире.

– Вот, - выставил вверх указательный палец Витя, показывая свою правоту.

– Что ж, ладно, - устало сказал Микаэль.
– Видимо, другого варианта и, правда, нет. Ну что, - обратился волшебник к Константину, - будешь моим учеником?

– Похоже, и у меня вариантов нет, - улыбнулся Костя.

– Какая идиллия, аж тошнит, - проворчал кот.
– А жить где мы будем всей шайкой? Мика, ты не забыл, что мы не во дворце живем.

– Это ничего, Трюфель. Дворцы строят те же люди, что строят квартиры. Площадь зависит от нужд и амбиций.

Новый мир.

Переезд это всегда тяжело. Особенно это тяжело, когда переезжает молодая девушка со всеми своими нарядами и "нужными" вещами. Особенно тяжело даются муки перевоза вещей, которые и на исходном месте не приносили пользы. А уж тащить их с собой в другой дом и вовсе тоскливо. И все же, еще хуже, чем переезд молодой девушки, может быть только переезд молодой девушки в тесную неустроенную квартиру, в которой основной мебелью являются старые книги.

Трюфель сидел среди коробок и недоумевал:

– Как у одного человека может быть столько вещей?

– Это не все, - сказала Ариэль, - половину пришлось выбросить. Я думаю, что вряд ли бы здесь все уместилось. Пианино жалко.

– Пианино?

– Да, пришлось оставить его у Александра Романовича. Там же остались мои лыжи и альпинистское снаряжение.

– А лодки у тебя нет?

– Есть, - радостно ответила летунья.
– Только она резиновая, и, наверно, уже не держит воздух. Я ее тоже не стала брать.