Шрифт:
– Полный робкого желанья,
Средь ночной тиши,
Я несу тебе признанья,
Всю любовь души…
И хорошо так поёт, с чувством, влюблённо смотрит на кого-то в окне первого этажа.
– Что за наглость?! – возглас императора сотрясает стены. – Кто посмел петь серенады в моём дворце?! Кому?! Здесь всё моё!
Молодые женщины, слушавшие Геринха, отскакивают в стороны, а появившийся из-за поворота император, пуская ноздрями дым, высовывается в окно. Солнце сверкает на золотом шитье императорского сюртука. Сам император высовывается так сильно, что снизу его просто невозможно не увидеть.
Но Геринх отчаянный, он продолжает петь:
– С милых уст я поцелуя
Жду лишь для себя,
Да сказать тебе хочу я,
Как люблю тебя!*
– Похоже, он совсем безбашенный, – шепчет Ника… с ноткой восторга.
_____________________
* Слова В. Красова
Глава 6
– А что? – я тоже невольно перехожу на шёпот.
Ответом мне служит хлынувшая от императора золотая магия. Повинуясь ей, газон вздымается, норовя схватить Геринха. Тот, оттолкнувшись красной магией, подпрыгивает неожиданно высоко, в акробатическом кувырке закидывает лютню за спину.
Приземлившись, Геринх посылает воздушный поцелуй в окно на первом этаже и, перескочив разверзшуюся земляную ловушку, припускает прочь.
– Здесь всё моё и все мои! – кричит император, постукивая кулаком по подоконнику. – Никто не смеет петь серенады без моего разрешения!!!
Никто, кроме одного склонного к песнопениям оборотня. Он совсем с ума сошёл? И к кому он подкатывал? Покосившись на нашу с Ареном башню, кажется, догадываюсь, шепчу:
– А не под окном ли Иссены он?..
– Угу, – кивает Ника. – Под ним самым.
Пока наблюдала за Геринхом, молодые женщины бесследно исчезли. Кстати, неплохо бы поинтересоваться, кто они и что тут делают. Что-то не припоминаю их среди тех, с кем меня знакомили перед «свадьбой»… а может, я просто их не запомнила?
Выдохнув дым и втянув в себя почти всё золото магии, император засовывается обратно и захлопывает створки так, что звенят стёкла.
Заметив нас, грозно щурится. Ника, сделав торопливый реверанс, прячется за меня.
Магия императора, затрепетав, вытягивается в сторону, растекается потоком, и в коридор по этой дорожке, разливая вокруг золотое сияние, мерцая драгоценными камнями в серьгах и высокой причёске, выступает Ланабет. Она улыбается:
– Не злись, у молодого человека чудесный голос и отличный слух, а единственная женщина, которую ты можешь считать своей, – ласковые интонации её голоса приобретают угрожающие оттенки, – это я. Не следует остальным мешать находить свои вторые половинки. – Ланабет подходит вплотную к императору, скользит тонкими пальчиками по золотому шитью на груди. – Ведь правда?
– Правда. Но дворец – моя территория.
– Не надо мешать подданным обретать семейное счастье, – вкрадчиво напоминает Ланабет. – Даже на своей территории. Только убедись в серьёзности его намерений, а так – пусть поёт.
Хах, кажется, Геринх попал. Но сам виноват: нечего под носом у драконищ устраивать любовные игры.
Магия Ланабет золотистым дымком растекается по коридору, добирается и до нас с Никой.
– Валерия, Никалаэда, – Ланабет разворачивается к нам, безошибочно чётко располагая голову так, чтобы создавался эффект, будто она нас видит. – Что-нибудь случилось?
– Н-нет, – невольно пожимаю плечами. – Я провожала Нику в её комнату, а тут… такое представление.
Император гневно фыркает. Ланабет накрывает ладонью его предплечье, и император вздёргивает подбородок вверх.
– А серьёзность намерений я проверю.
Всё, Геринх точно попал.
– Только не сейчас, пожалуйста, – Ланабет подхватывает его под руку. – Валерия, Марджемир искал тебя. Сейчас он в оранжевой столовой, я обещала через Арена передать его просьбу о встрече, но раз мы столкнулись…
Оглядываюсь на Нику, она улыбается:
– Иди, конечно. До комнаты я сама доберусь.
– Ты уверена, что не хочешь… поговорить?
– Валя… – она бросает короткий взгляд на императорскую чету и поправляется. – Валарион очнулся, этого достаточно, чтобы меня успокоить. Прямо сейчас поддержка не требуется.
– Но если что – зови, – похлопываю её по руке.
– Конечно. – Ника вновь склоняется в реверансе перед императором и, отступив на несколько шагов, разворачивается и направляется в сторону гостевого крыла.