Золотарёв лежал на правом боку, на руке висел фотоаппарат (странно, да?), а в руках он держал блокнот и карандаш. Как только Ортюков заметил в руке Золотарёва записную книжку, он, как сумасшедший, бросился к ней, а потом сник. Открыв записную книжку Золотарёва и пролистав её до конца, полковник отчаянно произнёс: «Ничего не написал, слюнтяй!» Так, с Золотарёвым ушла в могилу последняя надежда узнать от первоисточника подлинную причину трагедии группы Дятлова. Что было написано в записной книжке, а может, там не было ничего, раз она впоследствии не попала в качестве улики в Уголовное дело, этого уже никто не узнает. Даже Аскинадзи, у которого эта сцена происходила на глазах, развёл руками, лишь пробормотав себе под нос: «А чтобы ты написал, пробыв на 30-градусном морозе с голыми руками как минимум два часа?» Но вслух он не осмелился произнести эту фразу, зная вспыльчивый нрав товарища полковника.

У Золотарёва также сполз с черепа эпидермис, впали глазницы и выпали волосы, конечности под длительным давлении нескольких тонн снега уже наполовину разложились также, как и у других трупов. Казалось, что родная мать не опознала бы его.

Колеватов лежал за Золотарёвым на правом боку, плотно прижавшись к его спине. Когда его вынимали из ручья, то кожа вместе с волосами свисала с черепа, как будто это был не труп, а страшно потрёпанная резиновая кукла величиной с человеческий рост.

Когда трупы вынимали, студенты и прокурор вели записи. Так как никто из присутствующих ранее не был знаком с этими товарищами из группы Дятлова, то, по предварительному инструктажу полковника Ортюкова, они должны были при разговоре и при написании протоколов фамилии погибших называть на французский манер с приставкой «a la»: «a la Колеватов», «a la Золотарёв», «a la Тибо».

06 мая 1959 года. Перевал у горы Холатчахль. Свердловская обл. СССР

К вечеру все трупы были извлечены из ручья. Был составлен протокол, прокурорами было осмотрено место происшествия, раскопанное вчера спасателями. Всё ещё раз запечатлено на фотоаппарат. И тут у группы поисковиков начались неприятности.

Прокурор Иванов обратился к судмедэксперту Возрожденному с просьбой, чтобы тот вскрытие трупов произвёл на перевале, аргументируя тем, что, мол, трупы итак разложились, а при такой жаре пока долетят до Ивделя, и подавно разложатся и повредятся ещё больше. Не лучше ли сейчас сделать всё по-быстрому и т. д. и т. п. И Борис Возрожденный быстро смекнул, зачем он здесь находится, на перевале у горы Холатчахль. И, как профессиональный медик и судебный эксперт, Борис Алексеевич отказался проводить вскрытие вне больницы, без специальных условий и оборудования. В общем, Возрожденного переубедить не удалось, и следователь и прочее начальство загрузились в вертолёт и вернулись в тот же день в Ивдель.

А трупы?

А трупы остались.

Второй вертолёт тоже собрался улетать с несколькими студентами. Трупы, обёрнутые в простыни и уложенные в спальные мешки, лежали у вертолётной площадки. Ортюков подбежал к пилоту и спросил, почему те не загружают трупы. На что пилот ответил, что они не повезут разложившиеся трупы в салоне вертолёта, нужны цинковые гробы.

– Какие цинковые гробы?! Какая инструкция, чёрт побери! – кричал во всё горло совершенно не сдерживающий себя от бесконечного длительного напряжения полковник Ортюков так, что его голос слышал весь Лагерь и даже гора Отортен. – То есть в феврале ты перевозил трупы в спальниках и в брезенте, а сейчас тебе цинковые гробы подавай?!

– Тогда я не знал, что перевожу трупы.

– Ах, ты не знал? Мразь ты эдакая! – Ортюков снова кинулся на пилота.

– По инструкции трупы без специальной упаковки мы не имеем права перевозить, – ещё раз повторил спокойным тоном молодой пилот и запрыгнул в кабину вертолёта. Штурман уже сидел там. Спокойный и безразличный тон пилота совершенно вывел из себя полковника Ортюкова.

– Ах ты, мразь! – он выхватил из кобуры, висевшей на пояснице, табельный пистолет, подскочил к пилоту, сидевшему уже за штурвалом, схватил его за грудки и попытался одной левой выволочь из вертолёта. – Ты знаешь, что тебе грозит за неподчинения приказу старшего по званию?! Да в военное время таких, как ты, мразей, расстреливали на месте!..

В это время подбежали солдаты и их руководитель, Николай Кузьминов, и оттащили взбешённого полковника Ортюкова от вертолёта, но тот продолжал крепко держать пилота за грудки, чуть не разорвав ему куртку.

Улучив минуту, пока полковника оттаскивали от кабины и тот на миг разжал руку и отцепился от одежды пилота, в этот момент дверь кабины захлопнулась и вертолёт взмыл вверх, а затем моментально скрылся в облаках, оставляя за собой чуть слышный шум пропеллера.

Трупы остались лежать у вертолётной площадке ещё на одну ночь. Несколько студентов и солдат по приказу Ортюкова остались ночевать рядом с трупами, чтобы их не растащили и не повредили животные. Нужно было ждать следующего дня. Полковник был совершенно измотан и еле сдерживал свои эмоции. Ситуация была критической и выходила из-под контроля.

Тела последних найденных четырёх туристов из группы Дятлова – Дубининой, Тибо-Бриньоля, Золотарёва и Колеватова – доставили в Ивдельский морг только на следующий день, 7 мая 1959 года, когда за ними прилетел вертолёт, но уже с другим пилотом и экипажем. С новым экипажем на перевал у горы Холатчахль прибыли 4 цинковых гроба.

06 мая 1959 года. Перевал у горы Холатчахль. Свердловская обл. СССР