Она слишком скоро ушла. Человек занятой, она должна была спасать и другие жизни.

Я подошел к столу и взял в руки какое-то заявление. На бланке прокуратуры два сдержанных предложения после формального обращения.

– Пэтти, – позвал я. – Бекки Ширтхарт в приемной?

– Ее здесь нет.

– Найди ее и попроси зайти, хорошо?

Странно было сидеть за своим рабочим столом и не паковать вещи и документы. Я не мог дождаться начала работы, меня одолевала жажда деятельности.

Бекки стремительно влетела в мой кабинет, как будто я оторвал ее от чего-то важного. Она была не в пример обычному уверена в себе. Она подошла к столу и вопросительно посмотрела на меня. Она ждала, что я заговорю первым.

– У меня была трудная ночь, – признался я.

– У тебя была прекрасная ночь.

– Я тебя там не видел.

– Меня там и не было, – сказала она, глядя мне прямо в глаза.

– Рад это слышать, – вздохнул я. – Это подтверждает мое мнение о тебе.

Она удивленно подняла бровь, но я переменил тему. Я протянул ей прошение об отставке.

– Мне бы хотелось, чтобы, ты забрала это и уничтожила или припрятала для других времен.

– Мне кажется, сейчас самое время, – медленно проговорила она.

– Нашла хорошую работу?

– Пока нет. – Она нахмурилась, не желая распространяться дальше. Затем решила все объяснить. – После того что произошло между нами, – она запнулась, – или, вернее, того, что не произошло, мне очень неловко продолжать здесь работать. Нам обоим будет неловко.

– Ошибаешься.

Она не дала себя сбить.

– Мне кажется, ты думаешь, что я прилагала усилия, чтобы достичь преимущества, когда у меня была возможность.

Я покачал головой.

– Я так не думаю. – Я кивнул на ее заявление. – Доказательство – твоя просьба об отставке.

Бекки хотела что-то добавить, но сдержалась.

– Может, я такая хитрая.

– Если это так, я хочу, чтобы ты была на моей стороне. Бекки, моя победа на выборах – первый выстрел в этой войне. Все может обернуться непредсказуемо. Мне следует быть осторожным и окружить себя людьми, которым я полностью доверяю.

Она вскинула брови.

– И это я?

– Это ты.

Подумав, она решительно взяла бумагу, прочла ее и разорвала надвое. Она взглянула на меня и потупила взгляд. Она была счастлива и не хотела, чтобы я видел это, или, возможно, не позволяла себе радоваться.

– Сентиментальная дура, – заключила она.