Загородный лагерь, природа, друзья, множество развлечений… Во всяком случае так должно было быть. Однако в действительности отдых Андрея Новожилова и его младшего брата Лешки превратился в кошмар. Потому что лес стал домом для страшных гномов. Страшных, злых и очень опасных.
Глава 1. Треснувшее зеркало
Метла последний раз прошелестела по асфальту. Федор Иванович Сбитнев выдохнул, перехватил ее за середину ручки и направился к скамейке. Прислонив метлу к дереву, дворник стянул рукавицы, сунул в карманы потрепанного оранжевого жилета и уселся. Взгляд помимо воли скользнул по серой стене «сталинки» – к трем окнам со светло-зелеными рамами на втором этаже.
«Что же с тобой приключилось?» – в очередной раз подумал Сбитнев, чувствуя, как возвращается приутихшая за работой тревога.
Все случилось чуть меньше трех часов назад. Двор еще хранил ночную прохладу и тишину, окна верхних этажей ловили мягкие рассветные тона. Оставив у стены четырехэтажки тележку с жестяным совком и помятым ведром для мусора, Сбитнев взялся за метлу. За домом прогрохотал трамвай, в гуще зелени застрекотала сорока. Дворник прервался, с усмешкой повернулся, надеясь углядеть птицу. Но тут же забыл о ней – в темном прямоугольном зеве арки показался человек.
Несколько секунд он стоял, пошатываясь, пытаясь удержать равновесие. Затем наклонился, сделал несколько шаркающих шагов. Вытянул руку, словно хотел опереться о стену, до которой было не меньше четырех метров, вновь остановился и упал на колени. Не опуская руки, человек всхлипнул и стал заваливаться на бок.
«Не похож он на пьяного», – нахмурился Сбитнев.
Он положил метлу и бросился на подмогу. Приблизившись, дворник узнал Максима Серова – девятнадцатилетнего сына своей хорошей знакомой. Тот уже лежал на боку. Из темных растрепанных волос торчали травинки, на заляпанном грязью, блестящем от пота лице Федор Иванович увидел несколько царапин, ссадин и синяков. Ворот красной футболки был разорван, под мышками темнели мокрые пятна. К штанинам голубых джинсов пристало не меньше сотни колючек. Время от времени парень вздрагивал, хватал ртом воздух и шумно сглатывал. Глаза припухли от слез. Пальцы вытянутой руки скребли по асфальту.
Поспешно стянув рукавицы, дворник присел, взял Максима под мышки и приподнял. Тот опять всхлипнул, попытался выпрямить ноги и едва не упал.
– Тише, тише! – выдохнул Сбитнев, удерживая парня.
Он поднырнул Максиму под руку, взвалил его на спину и мелкими шажками двинулся к подъезду. Сердце заколотилось, в голове стало жарко. Спиной Федор Иванович чувствовал, как парень дрожит.
– Сейчас… Почти дошли уже, – приговаривал он, не отрывая взгляда от крыльца и бордовой двери с кодовым замком. – Потерпи чуть-чуть…
Через пару минут Сбитнев с Максимом втиснулись в подъезд. Поднялись на второй этаж, и дворник, посадив парня на ступеньки, стал звонить в восьмую квартиру.
За старенькой деревянной дверью послышались шаги. Звякнула цепочка, щелкнул замок, и в проеме показалось тонкое лицо Нины Евгеньевны. В полумраке подъезда оно казалось серым.
Больше всего Федор Иванович боялся, что она закричит. Но Нина Евгеньевна только закрыла лицо руками и попятилась, не сводя с сына глаз.
– Ничего-ничего, – пропыхтел дворник, вновь поднимая Максима. – До дома добрались, это главное.
Нина Евгеньевна распахнула дверь и прижалась спиной к стене, пропуская Сбитнева. Тот устроил Максима на пуфике, вытер лицо рукавом. Серова бросилась к сыну, опустилась на колени и обхватила его лицо ладонями.
– Максюша! – шептала она, позабыв о дворнике. Голос дрожал, и Федор Иванович понял, что Нина Евгеньевна из последних сил борется со слезами. – Миленький!
– Надо бы его раздеть да в постель уложить, – тихо сказал Сбитнев.
– Да-да, сейчас! – Нина Евгеньевна, не вставая, принялась торопливо расшнуровывать кроссовки сына. На шнурках и носках Федор Иванович заметил еще несколько колючек.
Стянув кроссовки, Серова взялась за футболку. Максим послушно поднял руки, потом сгорбился, обнял колени и, не мигая, уставился на темно-красные доски пола. Нина Евгеньевна осторожно взяла сына за плечо, потянула вверх, и тот неуверенно поднялся. Пошатнулся, но устоял.
«Вот и хорошо», – подумал Федор Иванович, отмечая, что Максим перестал дрожать.
Под руку с матерью он сделал несколько шагов и остановился возле зеркала. Пару секунд Максим удивленно рассматривал себя. Затем сглотнул и попятился, часто дыша. Рот приоткрылся, губы скривились. Упершись спиной в стену, Максим стиснул руками виски и замотал головой, со свистом втягивая воздух.
– Что?! Что с тобой?! – испуганно зашептала Нина Евгеньевна, пытаясь заглянуть ему в лицо.
В ответ Максим глухо замычал, словно во рту был кляп. Он снова дрожал. Федор Иванович шагнул вперед, чтобы поддержать парня, но тот отшатнулся и сполз по стене, не переставая трястись.
– Н-не м-мог-гу… Н-не могу! – выдавил он, впиваясь пальцами в волосы и пряча лицо. – Н-не м-могу б-бы-ыт-ть! Т-та-аким-м!
Несколько раз ударившись спиной о стену, Максим заплакал. Нина Евгеньевна, снова прижав ладони к лицу, хотела присесть рядом, но Сбитнев взял ее за плечи.