О, это был чисто женский вопрос, столь хорошо ему знакомый. Тут можно было безнадежно завязнуть во всяких «это мне не идет» и «это сейчас не носят». Голосом, не терпящим никаких возражений, Еремеев рубанул сплеча:

– Джинсы. Кроссовки. Свитер. Куртка. По-походному! Три минуты и никакого марафета!

Он еще раз глянул вниз с лоджии. Белый «мерс» все еще стоял у подъезда. Ждут «труповозку»? Или снова поднимутся оба? А зачем? Похоже, усатый поверил в удачный исход своей акции. А если не поверил? А если спросил себя или напарник спросил его – как так быстро оперативники успели узнать про самоубийство да еще прибыть на место, спустя каких-то полчаса? Да так, что их никто не заметил? Что, как придут разбираться?

– Быстрее, быстрее! – торопил он Карину.

Та все же успела приникнуть к зеркалу, стирая тушь под глазом. Последними в бездонную сумку полетели косметичка и кимоно. Еремеев успел добавить туда и фотоаппарат. Все!

Он сам застегнул молнию и забросил лямку на плечо. Тяжелая, черт… Карина захлопнула дверь и заперла все три замка.

Они вошли в кабину лифта, исписанную фломастерами, как стены поверженного рейхстага. Еремеев нажал подплавленную сигаретой кнопку третьего этажа. Но между седьмым и шестым надавил красную клавишу «Стоп». Встали.

– Подождем пока не уедут. Нам деваться больше некуда. Выход из подъезда только один.

Карина присела на сумку, устало уронила голову на колени, обтянутые голубыми джинсами.

– А как ты узнаешь, уехали они или нет?

– Выждем время – выгляну… Уедут, куда они денутся… А если на твой этаж начнут подниматься – услышим. Вторая шахта рядышком.

– А если не они начнут подниматься?

– Кто еще в пять утра попрется на твою верхотуру?

– Мало ли… Кто-то ночным авиарейсом прилетел, из аэропорта приехал…

– Кто-то уже приехал. Из аэропорта… Будем ждать. У нас времени вагон и маленькая тележка.

– А если они догадаются, что мы тут сидим?

– Ну и зануда же ты!

– Я – Дева. А Девы они все продумывают до мелочей…

– А я – Стрелец. Стрельцы они очень нахальные, и у них всегда на удачу расчет…

– Сколько времени прошло? Я часы забыла…

– Десять минут.

– А как будто полчаса…

– Ждите. Ждите долго.

– Спать хочется…

– Ну и вздремни.

– Вздремнешь тут… Сами себя в клетку засадили.

– Из каждой клетки есть выход. Мой батя так говорил: если в конце тоннеля нет света, то ищи дверь в стене.

– Ну, вот и ищи.

– И найду. На спор найду. На что спорим?

– На «сникерс».

– Дешевишь…

– Поставила бы на баксы, да только ты у меня все отначил.

– Обидел девочку?

– Обидел.

– Не играй в азартные игры. Ты еще дешево отделалась.

– Да если б не ты, вообще ничего бы не было.

– И тебя бы уже не было. Полтора часа как не было бы…

– Ладно. Это я так… Ищи свою дверь.

– Нашу дверь… Ну, смотри – вот она. – Еремеев нажал на желтую клавишу с надписью «Вызов».

– Чо, застряли, што ль? – вопросил голос диспетчерши из недокореженного динамика.

– Марья Петровна? – спросил Еремеев наугад.

– Вера Кирилловна, – поправил голос позавчерашней лимитчицы.

– Кирилловна, это оперативник, который просил тогда лифты остановить. Помнишь?

– Помню, помню.

– Теперь еще одно боевое задание. Позвони дежурному в наше отделение милиции. Скажи ему, что Еремеев просил срочно подогнать к «свече» пээмгэ.

– Чего подогнать?

– По буквам – Покой. Мыслете. Глаголь.

– Какой покой?

– Еще раз по буквам: Павел. Марина. Григорий. Подвижная милицейская группа.

– Поняла. Сейчас позвоню.

– И скажи, что Еремеев просил проверить белый «мерс» у подъезда, а потом чтоб поднялись ко мне на шестой этаж.

– Поняла. Все сделаю.

Еремеев отпустил клавишу и победно посмотрел на Карину.

– За тобой «сникерс».

– А может, ты больше любишь «марс» или «баунти»?

– Ну, конечно, «райское наслаждение».

– А когда твоя пээмге приедет?

– Если машина где-то поблизости, то минут через пять… Через пятнадцать – от силы.

– Господи, как спать-то хочется. На меня еще супрастин действует.

Карина снова уткнулась головой в колени. Еремеев молча разглядывал ее из своего угла. «Девчонка совсем. А волосы красивые… Ей бы замуж да детей нащелкать. За большими деньгами погналась. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Все мы любим шампанское. Любительница шампанского. Любительница абсента!..»