Возникает закономерный вопрос: но если можно развить вкус на глубинном уровне, там, где энергии так сладки, а гармония упоительна, почему бы не сделать это с Лаздеюшкой? Совершенно невозможно оставаться садистом, сливаясь с гармонией.

Так вот. Плохая новость состоит в том, что мировой гармонии нет никакого дела до наших представлений о добре и зле. На то она и гармония, чтобы включать в себя абсолютно все. Все потоки силы, всех существ, преобразующих эту силу в действие и строящих этим действием себя. Я хочу сказать, что можно наслаждаться гармонией, будучи садистом. И человек, по каким-то причинам попробовавший однажды такой способ, вряд ли согласится измениться, потому что наслаждаясь мучительством, он одновременно наслаждается своим местом в общем космическом танце, а от таких ощущений добровольно не отказываются. Отдельный вопрос – с какой стати человек попробовал именно этот способ? Почему не выбрал наслаждаться чем-нибудь более приятным и безопасным (для окружающих)? Но штука в том, что никогда мы не открыты для диалога с миром в такой степени, как в раннем детстве, и первый, самый сильный и впечатляющий опыт, полученный в практически бессознательном состоянии – вполне лотерея.

Поэтому очень часто оказывается, что уже к трем (например) годам человек обладает персональным опытом достижения гармонии. И, совершенно не осознавая этот опыт, будет сражаться со всем миром за право оставаться таким, каким стал благодаря этому опыту. Другое дело, получится ли у него. Это зависит только от личной стойкости. Многих жизнь ломает, и они становятся нормальными, очень несчастными, не очень жизнеспособными людьми. Ну, зато не садистами. И, увы, не святыми. И вряд ли уже когда-нибудь узнают, кем могли бы стать.

Вот кстати, что наверное на самом деле имеют в виду, когда говорят о «предназначении». Обрести предназначение – это принять ту форму, в которой у нас лучше всего получилось ощутить гармоничное течение космоса и стать его частью. Какая-то часть человека помнит этот опыт и тычется наугад, силясь его повторить. Мало у кого получается на самом деле. Очень мало у кого.

Дух живет, где хочет. И если есть зло (то, что мы считаем злом) – значит, оно пока включено в полный божественный комплект мироздания. И значит, есть злодеи, объективно находящиеся на своем, правильном месте. Я так не играю, конечно, но оно так есть.

В идеале, воспитание должно начинаться на том этапе, когда процесс вписывания в мировую гармонию еще можно перехватить и взять под контроль. Лаздей слишком поздно попал к Джуффину. Не повезло.

Может быть, были бы у него шансы с существом гораздо более опытным и могущественным. Которое могло бы (и захотело бы), например, пересечь Мост Времени и вмешаться вовремя). Теоретически шансы есть у всех. Но иногда – исчезающе малые.

В эту же книжку, помимо «Простых волшебных вещей», входит повесть «Тень Гугимагона».

Что объединяет эти две истории?

Ну, например, то, что в обоих случаях обучение происходит не методом получения сразу рабочего и полезного навыка (как это обычно бывает во всех остальных книжках цикла Ехо: 1. мне дается инструкция – 2. о, я это умею – 3. я с успехом это применяю. Может быть, я как-нибудь еще распишу довольно нетривиальный способ «вырастания» героев цикла, но не в этот раз). Так вот, не методом получения сразу рабочего и полезного навыка, а методом получения бесполезного на первый взгляд и даже травмирующего опыта.

Оба случая происходят не с Максом – ему такой способ обучения недоступен вплоть до «Неуловимого Хаббы Хэна». В первом случае опыт, который ему пока некуда деть, получает Шурф, а во втором – горе-капитан, наследник волшебного платка, придающего невероятную убедительность всему сказанному.

Тело Шурфа (без ведома Шурфа) используется для путешествия между мирами, причем сам Шурф этот опыт не получает (но получает его тело, что важно), более того, в процессе этих путешествий получает массу неприятнейших впечатлений и переживаний. Капитан корабля внезапно обретает навыки оратора-гипнотизера, но лишается их начисто, как только утрачивает талисман.

И вот тут-то бы и поговорить об обучении как таковом.

Нужно, конечно же, быть Шурфом Лонли-Локли, чтобы опыт, который получило тело, остался тем не менее при Шурфе и был отложен в некое хранилище, тщательно помечен «воспользоваться при случае» и никоим образом не протрачен и не забыт. Шурф, как известно, совершенство в смысле воли и организации.

Во втором случае опыт получает куда менее волевая личность, и ему необходим непременный талисман на замену, чтобы хоть как-то исправить ситуацию, в которую его завел заемный, присвоенный навык. И тем не менее можно быть уверенным, что имея талисман, он, скорее всего, благополучно убедит набранную команду, что все отделались очень дешево, а то и наберет себе все-таки доброхотов на то самое плаванье, в которое хотел пуститься. То есть та кроха опыта, которую он получил с присвоенного навыка, будет пущена в ход по крайней мере один раз.

Вот это то, чего большинство из нас совершенно не умеют делать, потому что обучены совсем другому.

Современная педагогика уже много лет пользуется многократным повторением как наилучшим способом освоить материал. И это работает в математике, живописи, спорте – оттачивается один и тот же, многократно один и тот же жест, пока не встанет так хорошо, что превратится в навык, после чего на него можно ставить новый жест и оттачивать уже его.

Но как только речь заходит о жизненном опыте, эмоциях, судьбе – это правило почему-то перестает работать.