В лимбической системе, под корой головного мозга, расположен участок, который был частью нашей анатомии еще тысячи лет назад. Он встречается не только у людей, но и у других млекопитающих. Эта часть взаимосвязанных структур называется «вентральный стриатум». Вентральный стриатум – это участок центра удовольствия, играющего основную роль в нашем хорошем самочувствии. Он реагирует на все виды поощрения – от обещания денег до вкусной еды. Но начиная с подросткового возраста вентральный стриатум особенно быстро активизируется, когда мы получаем поощрение социального характера. Одна из основных его функций состоит в том, чтобы реагировать на статус.

Вентральный стриатум – это один из первых участков мозга, меняющихся в пубертатном возрасте. Он обладает исключительными адаптивными свойствами. Приблизительно в тот период, когда повышается выработка тестостерона и прогестерона (еще до того, как меняется голос и начинается половое созревание), наш организм готовит нас к автономному существованию. Первый этап подготовки состоит в том, чтобы помочь нам отделиться от родителей и больше заинтересоваться сверстниками.

Этот интерес стимулируется целым коктейлем нейрохимических веществ. Наши чувства, ощущения, желания и модели поведения напрямую зависят от активности нейронов в центральной нервной системе. Каждый нейрон имеет рецепторы, связанные с конкретными гормонами, нейромедиаторами или другими веществами, дающими нейрону сигнал к действию. В возрасте от десяти до тринадцати лет пубертатные гормоны заставляют нейроны вентрального стриатума отращивать дополнительные рецепторы, в том числе для взаимодействия с двумя химическими веществами головного мозга.

Прежде всего речь идет о гормоне, который называется окситоцин, он стимулирует наше стремление устанавливать и укреплять контакты с окружающими. Окситоциновые рецепторы появляются у многих млекопитающих при наступлении подросткового возраста. Даже мыши предпочитают общество ровесников, а не старших собратьев, когда начинают взрослеть. Этот факт, я думаю, успокоит миллионы родителей, недоумевающих, почему дети-подростки вдруг стали их избегать. Второе вещество – это дофамин, тот же нейромедиатор, который отвечает за удовольствие. Оба этих нейрохимических вещества заставляют подростков испытывать внезапное желание получить «социальное поощрение» – положительную оценку, которая даст возможность почувствовать себя заметными, одобряемыми, уважаемыми и авторитетными среди сверстников.

Но это еще не все. Наш мозг не только призван дарить нам приятные ощущения при достижении высокого статуса, но и запрограммирован заставлять стремиться к этому. Причина кроется в том, что вентральный стриатум редко действует в одиночку. Ученые, занимающиеся нейронауками (например, моя коллега Кристин Линдквист), называют эту часть группы участков мозга «мотивационной структурой». Кент Берридж, нейробиолог из Мичиганского университета, досконально изучил работу мотивационной структуры, предпочтения и желания мозга – иными словами, что кажется нам приятным и почему мы так упорно стремимся получить это. Он выяснил, что вентральный стриатум отправляет нейронные сигналы разным участкам мозга, как и вентральный паллидум. Вентральный паллидум трансформирует наши предпочтения в сильную мотивацию к действию (получить еще больше желаемого). То есть он влияет на наше поведение и может также воздействовать на эмоции. Была даже обнаружена связь вентрального паллидума с разнообразными вредными привычками и эмоциональной зависимостью от них.

Некоторые соединения, управляющие нашими предпочтениями и желаниями, находятся в коре головного мозга. Этот участок встречается как у человека, так и у некоторых видов животных, он расположен поверх подкорковых отделов. Кора головного мозга отвечает за мышление – процесс осознанного распознавания того, что нам нравится, и обдумывания, стоит ли к этому стремиться. Мышление не позволяет взрослому человеку зацикливаться на том или ином желании (например, на популярности). К двадцати пяти годам остальные участки мозга догоняют вентральный стриатум в развитии. Кора головного мозга помогает нам действовать разумно и сопротивляться стремлению немедленно удовлетворять каждое желание.

Однако многие нейронные связи также существуют на уровне подкорки (например, соединения между вентральным стриатумом и вентральным паллидумом). Берридж считает, что такие подкорковые соединения могут заставлять нас неосознанно выполнять определенные действия, которые впоследствии мы даже можем счесть иррациональными (например, восторженная суета при встрече со знаменитостью или озвучивание своих желаний тогда, когда это неуместно). Фактически подкорковые соединения настолько сильны, что мы начинаем «хотеть» не только прямого социального поощрения, но и всего, что ему сопутствует. Это похоже на рефлекторное поведение собаки Павлова. Вскоре мы начинаем хотеть того, что просто напоминает нам о высоком статусе (например, мечты о красоте или богатстве), не задумываясь, принесет ли это пользу. Берридж называет такие соединения «мотивационными магнитами».

Разговаривая с подростками, легко увидеть взаимосвязь между их желаниями и жаждой социального поощрения и высокого статуса. К тринадцати годам нам начинает казаться, что в жизни нет ничего важнее этого типа популярности. Мы обсуждаем тех, у кого есть статус. Мы придумываем стратегию, чтобы его добиться. Мы чувствуем себя уничтоженными, утратив его. Мы даже делаем откровенно неправильные, аморальные, противозаконные и опасные вещи, просто чтобы добиться статуса или сохранить его. Подростки в буквальном смысле этого слова зависимы от популярности, по крайней мере от того ее типа, который основан на статусе.

Именно это мы с моими аспирантами видим, когда работаем с подростками, изучая их поведение среди сверстников. Более того, на сегодняшний день такая предрасположенность становится еще более выраженной, потому что дети могут сыграть в лотерею общественного одобрения, всего пару раз щелкнув кнопкой мыши и войдя в социальные сети. Когда мы говорим с подростками о том, что для них самое важное, создается впечатление, что все их мысли и желания устремлены к получению общественного одобрения.

«Я хочу набрать больше всех подписчиков в Twitter во всей школе», – сказал нам один из испытуемых.