— Мы обязаны людей научить бороться с заразой. Научить выработать умение — не болеть. Как делают прививку от оспы.

— Так это — прививка?

— Именно. А мы — поможем людям раскрыть глаза, что враг сменил метод воздействия. Враг понял, что силой нас — не взять. Враг сменил метод борьбы. Он теперь не силой ломает, а отравляет. Научим, переболеем.

— Почему — сейчас?

— Сейчас — самое оптимальное. Общество наше сильно как никогда, враг — серьёзно ослаблен, растерян и не способен на добивающий удар. Прививка не убьёт нас, а выработает механизм отторжения. Ну, и мы поможем.

— Кто мы?

— Ты и я, — лукаво улыбается «старуха». А у «старухи» — зубы все на своём месте.

— Почему — сейчас? — тряхнула головой Маша.

— Вполне естественное желание — пусть беда будет завтра. Ты своего Медвежонка попроси, путь покажет тебе альтернативу. Беда будет всё одно. Не тебе она достанется, так твоим детям и внукам — расхлёбывать. Такой судьбы ты им хочешь?

— Так это всё — спланировано?

— Конечно.

— А Сталин — знал?

— Коба? Ещё бы.

— Как он согласился?

— Он знал альтернативу.

— Какую?

— Ту, в которой, он был отравлен в 53-м, в марте, а в 1991-м — Союза не стало.

— Что? В 1991-м? Откуда это известно?

— Милая моя девочка, у тебя есть неограниченный доступ ко всем этим секретам — целый Медвежонок, влюблённый до беспамятства. И ни какой-то, а сам Маугли! Который, рядом с Медведем, прошёл, чуть ли не изначально. А ты меня пытаешь! Его «пытать» — приятнее будет!

И «старуха» рассмеялась так заразительно, что Маша — за ней.

Но, Миша упорно выкручивался из расспросов. Когда, казалось, вот-вот Мария дожмёт своего возлюбленного, он начинал злиться, говорил:

— Ты думаешь, я знаю? Я — публичная морда. Я — Маугли! Все меня знают. Все знают, чей я сын. Лучший способ не выдать информацию — не знать её. Я не больше твоего знаю, что происходит. Могу только догадываться, как и ты.

Обещал всё и сразу, но — потом. Когда они будут в безопасности. А безопасность — Гвардейск.

— Мыш, я вот опять смотрю по сторонам, и сама себе не верю. А не про это Сталин говорил, что мы прошли испытание голодом и бедностью, теперь — испытание достатком?

— Наверное, да. Ты к чему?

— Да, поняла вдруг, что живёте вы, как буржуи — огромные квартиры, дачи, кино в доме, личные вертолёты и автотранспорт.

— Похоже. Правда, похоже на буржуев. И это — неизбежно. Тут, вспоминаю, были жаркие споры отца и его гостей. Существовала точка зрения, что раз мы государство рабочих, то все эти буржуйские излишки не надо ставить в план производства. Отец тогда целую информационную компанию проводил, убеждая людей, как это вредно!

— Понятно, что вредно. Обуржуазимся.

— Как раз — наоборот. Застой в развитии произойдёт. Помню, сколько споров было! Сколько доводов приводили стороны! Сейчас и не вспомню всё. Жаль, картинка получится — не полной. Дело в том, что я тогда и сам был мал и глуп, и не видал больших…, это из другой песни. О чём я? А-а! Я, тогда, и сам был с Батей не согласен. В стране — разруха и голод, а он — о предметах роскоши! Это сейчас — я поражаюсь его дальновидности.

— Даже так?

— А то! Понимаешь, решать задачу можно исходя из текущих условий, по решении её — получая новые проблемы. А можно — с оглядкой на перспективу, когда для решения вновь возникших задач уже был заложен фундамент предыдущим решением, частично снимающий остроту этой задачи. Отец, тогда как раз и убеждал всех, что настанет однажды время, когда голод и нищета будут побеждены. Все люди получат, купят или построят себе свой угол и крышу над головой, обустроят свой быт всем необходимым, будут сыты, одеты и обуты. У них — будет всё.

— И когда наступит такое время?

— Надеюсь — скоро. Но, люди же будут продолжать работать? Так? И получать честно заработанное вознаграждение. Так? А куда его девать — если уже всё есть? Вот первая опасность — зачем вкалывать, если всё есть? Может, пора и отдохнуть? Вот тебе — падение производительности труда. Вот тебе — нехватка персонала. И нам надо будет, чтобы они работали ещё лучше. А если и будут работать, как прежде, то, тут тоже два скользких пути — или будут пропивать — всё одно, потратить — некуда, а это — деградация личности.

— Вот это — не факт! Уроды появляются даже когда работы — завались!

— Я тебе не про этих уродов. А про то, что нормальные люди — деградируют. Если человек не заработает себе на жизнь, то он, подспудно, не уважает себя, он — деградирует. А потом следующий этап, сладкое понимание, что труд — совсем не обязателен. Пусть другие — пашут. А я, такой умный и прекрасный, буду, как та стрекоза, лето красное пропивать. Паразитом быть — большой соблазн. Согласись — это — другое.

— Согласна. Это — хуже. Явные уроды — на виду. Этот скрытый паразитизм — опаснее.