Она бросился в ванную комнату, включил свет, открыл аптечку, схватил пачку стерильных бинтов, пузырек девяностоградусного спирта, которым продизенфицировал свои руки, лезвие и импровизированную трубочку. Он вернулся к Андерсону, выглядевшему мертвым, протер спиртом основание шеи и сделал легкий надрез. Брызнула кровь. Юбер раздвинул края раны и расширил ее, стараясь не задеть важную артерию или нерв. Он быстро добрался до трахеи за пищеводом и просунул острие ножа между двумя хрящевыми кольцами.

Когда отверстие показалось ему достаточно широким, он ввел в него трубку и намотал вокруг бинты, чтобы промокнуть кровь. Затем он влез на кровать, сел на Андерсона и стал делать ему искусственное дыхание.

Поднялся Энрике.

– Эйзен и врач будут здесь через десять минут, – сообщил он.

Вдруг он заметил золотистую трубку, высовывающуюся из разрезанного горла Андерсона.

– Что вы с ним сделали? – встревожился он.

– Трахеотомию, – ответил Юбер.

У Энрике округлились глаза.

– Что?! – переспросил он.

– Трахеотомию, – повторил Юбер. – Вы знаете, что это такое?

– Э... да, – пробормотал Энрике. – Теперь вы стали хирургом?

– Делаю, что могу. Все равно бедняга умер бы у нас на руках.

Энрике никак не мог прийти в себя. Казалось, он был зачарован золотистой трубочкой, в которую входил и выходил воздух в ритме движений Юбера.

– Да не стойте вы тут! – неожиданно бросил тот. – Лучше спуститесь вниз встретить Эйзена и врача. И проследите, чтобы все прошло тихо. Нельзя, чтобы соседи что-нибудь заметили. Главное – никакого шума.

Энрике ушел. Юбер продолжал свое дело и наконец почувствовал, что грудь Андерсона поднимается и опускается сама по себе. Однако он не прекратил делать искусственное дыхание.

Чарлз Эйзен и врач, сопровождаемые шофером-санитаром, прибыли минут через десять. Врач одобрил действия Юбера, констатировал, что инженер теперь дышит почти нормально, но кажется, находится под действием снотворного. Санитар сходил за носилками, и они унесли Андерсона. Юбер попросил Энрике подождать внизу и, оставшись вдвоем с Чарлзом Эйзеном, рассказал ему, что произошло.

– Значит, у нас теперь есть доказательство виновности Ленигана, – заметил офицер службы безопасности.

– Доказательство покушения на убийство, но не шпионской деятельности, – уточнил Юбер. – А мы – не криминальная полиция. Ленигана надо оставить на свободе...

– А что будет, когда он узнает, что Андерсон не умер?

– Он этого не узнает. Поместите Андерсона в строгую изоляцию и потребуйте от врача и шофера держать язык за зубами. Утром кто-нибудь обязательно заметит, что Андерсона нет на работе...

– Завтра воскресенье, – перебил Эйзен.

– Простите. В таком случае, приезжайте сюда сами под предлогом необходимости допросить Андерсона об исчезновении его жены. Вы "обнаружите" труп... Мне нужен вывоз тела по всем правилам, с возможно большей оглаской. Роль мертвеца может сыграть один из ваших парней, все равно его лицо будет закрыто простыней. Нужно будет известить радио и местные газеты. Официальное сообщение...

– Вы знаете, что дверь внизу была заперта на ключ? Ваш шофер впустил нас через окно.

– Разобьете стекло или вызовите слесаря, чтобы взломал замок. Это не имеет значения. Раз машина в гараже, вас обеспокоит, что Андерсон не отзывается...

Эйзен кивнул.

– А... причина смерти?

Юбер бессильно развел руками.

– Это, старина, спросите у врача.

Черный "форд-зодиак" остановился у края тротуара в пятидесяти метрах от дома Бабинсов. Энрике погасил фары, оставив позиционные огни, выключил "дворники" и двигатель. Теперь они слышали стук дождя по кузову машины.

– Мне очень жаль, – сказал Юбер, – но вам придется подождать здесь, а это грозит затянуться.

– Мне за это платят, – философски ответил Энрике. – Но я все-таки позволю себе заметить, что сейчас не время навещать людей.

– Для храбрых время не имеет значения, – наставительно заметил Юбер. – Вам бы следовало это знать.

– Если я правильно понял, – продолжал Энрике, – сегодня вы намерены по-настоящему "узнать" ту очаровательную юную особу?

– Намерен, – подтвердил Юбер.