– Мастер! – я оглянулся на другой конец стены: там, рядом с уже бесполезными чучелами, вглядывались вниз Оук с Турраллисом. – Мост!

– Разрушил один, разрушу и второй, – пробурчал старый альд, вскидывая руки.

– Оук! – окликнул я старого оглума, приникнувшего к арбалету. – Маги!

– Понял, – хрипло отозвался зеленокожий.

Сам я оставался за спинами адептов, вглядываясь в стоявшего на той стороне пропасти Люсьена. Не верил, до сих пор не верил в предательство брутта. Ожидал, подозревал – но отказывался принимать правду такой, какой видел её сейчас.

– Цельтесь в живых, – скомандовал я напрягшимся стрелкам.

Когда по каменной переправе побежали первые мертвецы, с пальцев мастера Турраллиса сорвался наконец огненный смерч, а в воздухе свистнули первые стрелы. Ревущая лава обрушилась на каменный мост, плавя свежую и ещё хрупкую переправу; первопроходцы полетели в пропасть. А из десятка стрел, пущенных с натянутых арбалетов, одна всё же достигла цели – направленная рукой опытного Оука. Остальные улетели в пустоту; адепты тотчас принялись судорожно перезаряжать громоздкое оружие.

– Турраллис!

Громоподобный голос эхом разнёсся по ущелью: в то время как Люсьен обернулся на упавшего альда, хватавшегося за простреленную грудь, Сандра шагнула едва ли не к самому обрыву.

– Дейруин знает… о твоём предательстве! – рублено заговорила колдунья. – Ты ещё помнишь… как обходится твой народ… с предателями?!

Судя по дрогнувшим бровям, мастер Турраллис помнил. Но отвечать бруттке не стал: вместо этого с его пальцев сорвался быстрый, острый, как копьё, призрачный разряд. Старый альд метил в Сандру, но даже я понял, что удар не достигнет цели.

Колдунья словно от назойливой мухи отмахнулась – а в следующий миг Турраллис рухнул, как подкошенный, пронзённый насквозь таким же призрачным, но несоизмеримо более сильным разрядом.

– Отдохни пока! Старый пень, – всё так же громко, словно голос её доносился с небес, возвестила Сандра. – Куда тебе… с твоим четвёртым кругом! Бездарность! Дейруин унизил тебя… справедливо – чистокровный альд… с достойнейшей родословной… посредственность! Такую и среди стонгардцев… не встретишь!..

– А нас она так орать не учила, – шёпотом и слегка обиженно проговорила Зорана. – Как она это делает? Верно, какое-то сочетание магии тела и воздуха…

Любимая ученица мастера Сандры среди адептов нашего круга, сикирийка всегда опережала нас в мастерстве стихий: пожилая бруттка не скупилась, щедро раздавая знания тем, кто их жаждал. Что и говорить, мастер Сандра была прекрасным учителем…

– Лучше бы говорить научилась, – хмуро отозвался Бруно. – Всегда раздражали эти рублёные фразы. Прямо пытка для ушей!

– Парализован, – прохрипел Оук, когда я, пригибаясь, перебежал по стене к ним. – Но жив.

Я глянул в серое, застывшее лицо старого альда: оно выражало решимость и отвращение. Когда тебя отвергают те, кому посвятил жизнь, – силы возрастают втрое, чтобы доказать им, чего они лишились. Увы, даже эта самоотверженная жертвенность не помогла Турраллису.

Я выглянул из-за чучел и тут же бросился обратно к адептам.

– Пушки! Вниз! Вниз! Зажигай!!!

Ядра вырвались из сопел в тот миг, когда от края пропасти потянулись три каменные дорожки: вытягивали их на этот раз Сандра и альд, в то время как Люсьен – я видел сверху – склонился над убитым магом, не то проверяя, не то пытаясь ему помочь. К чести моих ребят, два из трёх попали в цель, разрушив ненадёжные мосты у самого основания; ещё одно ядро улетело в пропасть.

Несколько секунд молчания с той стороны показались вечностью.

– Сибранд, – вкрадчивый, мягкий, почти неузнаваемый, над ущельем пронёсся голос того, кого я считал почти братом. – Друг мой Сибранд. Мы сейчас перейдём на ту сторону, а ты, будь добр, открой нам ворота. Жаль ломать. Слышал, друг? Иди. Открывай.

Всё во мне замерло от нехорошего предчувствия; взгляды адептов и даже старого Оука просверлили насквозь: недоверчивые, настороженные, тяжёлые. Но ещё больше, чем напряжённое молчание на крепостной стене, меня встревожил голос молодого брутта. Тот, кто говорил его устами, Люсьеном не был.

А в следующий миг я ощутил, как ноги, не подчиняясь удивлённому разуму, сами несут меня к лестнице. Коротким разрядом пронзил голову мысленный приказ: открыть ворота. Открыть. Это несложно. Да, друг. Уже иду…

– Сибранд! Ты куда?!

– Подчинил себе! – первым догадался Айлин. – Щит на командира, быстро! Порвать связь!

Мои товарищи сработали на удивление быстро: лопнула внутренняя цепь, отпуская замершее сознание на свободу. Я споткнулся на полушаге, пошатнулся, опираясь рукой о крепостную стену. Закрыл и вновь открыл глаза.