Я резко поднялся, отошёл прочь от костра, подальше от ошарашенного взгляда бруттской колдуньи. Темнота за пределами костра окутывала почти мгновенно, несмотря на сверкающий снежный покров. Размеренно дышал во сне ночной Стонгард; повсюду стояла тишина, и лишь моё сердце частым набатом отдавалось в голове.

– Не знаешь, что говоришь, староста, – ровно, но отчётливо выговорила за спиной Деметра. – Только самых способных берут в гильдию… или за очень крепкую услугу. И отказывают у нас даже своим…

Я усмехнулся: волчьи законы!

– Тогда я сам разберусь, – огрызнулся я, успокаивая бурлящую кровь. – Есть же в вашей гильдии толковые книги… или маги, которые сведущи поболее, нежели ты и твои волчата?

Слово вырвалось невольно, безрассудно; сказал и тотчас пожалел. Ни к чему выдавать свои чувства перед колдунами, которые могут легко использовать их против тебя.

Деметра, против ожиданий, не разгневалась – рассмеялась. Я обернулся в удивлении, меряя колдунью долгим взглядом. Улыбка её красила, бросала живые краски на бледное лицо.

– Волчата, говоришь? Скорее, молодые волки! Или ты думаешь, что гильдия послала бы в ваши земли неопытных учеников? Люсьен и Эллаэнис – лучшие в гильдии! Самые талантливые и сильные адепты из всех, кого я видела. И, подозреваю, оба утаивают свой истинный потенциал. Дальновидно с их стороны – нельзя позволять, чтобы о тебе знали всё, даже твои учителя…

– Ты – их учитель?

– Нет. – Деметра помолчала, улыбка спала с лица. – Я помогаю Сильнейшему и отвечаю за результат наших трудов. Боюсь, мне уже нечему учить Люсьена и Эллу.

– Настолько сильные маги?

– Тебе действительно интересно, староста? – усмехнулась колдунья. – Зачем спрашиваешь?

– Интересно, – ровно солгал я. – Хочу знать, чем вы занимаетесь у себя в гильдии. И чего мне ожидать, когда я к вам попаду.

Деметра расхохоталась – открыто, от души. Хлопнула себя по коленям, от чего длинные языки угасавшего костра с гулким рёвом взметнулись вверх.

– А ты действительно не такой, как все, староста! Недаром Сильнейший говорит, что больше всего самородков на стонгардской земле… Но не о тебе сказано, не обольщайся! Не вижу в тебе магического дара, даже малейшей искры не вижу. Хотя желание похвально…

Я едва зубами не скрипнул, хотя ведьма вовсе не оскорбляла меня, просто была предельно искренней. Менее убогим от этого чувствовать я себя не стал. Что ж, держись, капитан имперского легиона! Впереди долгие битвы, и этот камень – лишь первый из тех, которые полетят в тебя на пути к победе.

Да и чего лукавить – сам-то расспрашивал колдунью, чтобы узнать, если возможно, слабые стороны уважаемых магов…

– Если не ваши… коллеги… знают, как снять проклятие… то кто?

Улыбка вновь спала с лица колдуньи, сжались в полосу тонкие губы. Я подождал, но Деметра Иннара не нашлась, что ответить. Я удовлетворённо кивнул.

– И не нужно говорить… чего во мне нет. Не все… достигают вершин на голом таланте.

Деметра некоторое время вглядывалась в моё лицо, затем покачала головой.

– Ты безумец, староста. Запретить тебе я не могу, даже походатайствую перед Сильнейшим, если потребуется. Но среди магов… как выживешь? Я не смогу тебя защитить…

Я вспыхнул, вновь отвернулся. Меня! Защитить! Сумасбродная женщина!

– И что ты предлагаешь мне делать? – спросил как мог спокойно.

Деметра меня поняла, но взгляд её от этого более сочувствующим не стал. Я почти услышал её мысли – отчаявшийся отец, готовый на бессмысленный риск ради проклятого сына; упрямец, на которого не действуют ни доводы рассудка, ни обстоятельства.

Ведьма промолчала.

– Значит, решено, – жёстко усмехнулся я. – Ступай, отдохни, я посижу ещё.

Сомнения на лице колдуньи были написаны яркими красками, и свои выводы я сделал – что бы ни искали заезжие маги, а я должен раздобыть это раньше их. Тогда ни у них, ни у меня выбора не останется – помогут, никуда не денутся.

– Лучше ты, староста, – помедлив, отозвалась бруттка. – Я не устала.

А ведь ведьма видела ещё больше, чем я думал. Мои воспалённые глаза от её внимания не ушли. Да и Тёмный с ней…

– Я вот спросить хотела, – вдруг коротко усмехнулась Деметра, когда я отошёл на шаг от костра, – с чего ты назвал моих коллег волчатами? Или думаешь, что младше нас с тобой?

Я удивлённо обернулся.

– Эллаэнис даже старше, – продолжала колдунья, видимо наслаждаясь моим лицом. – Хотя по меркам её народа она почти дитя. Люсьену двадцать восемь зим. Столько же, сколько тебе, староста. Не удивляйся: в деревне всё про тебя выпытала. Просто ты свою жизнь уже прожил. А он, можно сказать, ещё даже не начинал…