— Девочка моя хорошая, — сдавленный голос, то и дело срывающийся на хриплый шепот-Давай, возвращайся обратно. Не пугай старика, нервы последнее время и так не к черту, еще немного и я поседею.

Перевел взгляд на мышку и не сдержавшись передернулся. В свете луны кожа на лице отливала синевой, а распахнутые, безжизненные глаза вспыхивают серебристыми искрами от любого движения Артура. Живая кукла. А если? Мелькнула в голове страшная мысль, затапливая все внутри злостью и отчаяньем.

— Арт? — не узнал собственный голос, до того надрывно и сдавленно он прозвучал.

На секунду во вскинутом взгляде Змея мелькнул вопрос, но видимо что-то разглядев в моем лице, отрывисто мотнул головой.

— Раньше она практически постоянно так сидела, сейчас только при приступах.

— Ну же кроха, не заставляй меня принимать крайние меры. Думаю, тебе это не понравится после того, что я тебе наговорил. — провел дрожащими пальцами по бледным щекам и столько в этом прикосновении было нежности и трепета, что даже у меня все внутри перевернулось.

— Маленькая моя, надеюсь, ты меня простишь.

Для меня никогда не было проблемой наблюдать за целующимися людьми. Ведь это просто и естественно, но то, что я видел сейчас, было откровенным признанием в своих чувствах. Каждое легкое поглаживание пальцев, то с какой нежностью он обнял лицо мышки своими огромными ладонями, как несмело, с судорожным вздохом обвел ее губы большим пальцем. Признание в любви, обещание всегда приклоняться только перед ней одной, именно эти слова приходили на ум глядя на них.

Словно завороженный, с каким-то маниакальным вниманием следил, как его рот накрывает пухлые губы, как прижимается все сильнее, как…

Чертов вуайерист! Резко выдохнув, прикрыл глаза, давя им мнимое уединение. И это мужчина с легкостью может недрогнувшей рукой вогнать пулю в лоб? Не знал бы его раньше, решил бы что от и котенка не обидит. Дурак, видел бы он со стороны свои прикосновения наполненные нежностью и трепетом, да же бы не задумался о том, что может причинить ей вред.

Всегда считал любовь болезнью, пытался, как мог ее избегать. А сейчас, глядя на Артура, завидовал. Сколько женщин прошли через мои руки, размытые лица, мимолетные удовольствия, но что бы вот так…

Сдавленный всхлип, глаза распахиваются против воли. Мне бы отвернуться, а лучше вообще уйти, но готов спорить, на что угодно, что этот всхлип наполнен отчаяньем больше чем страстью.

— Зачем, — шепчет непослушными губами, а в глазах столько боли, что сразу и не поймешь что лучше, эта боль или тот безжизненный взгляд.

В душе огромной волной поднимается злость на этого идиота. И сам мучается и мышке рвет душу.

— У тебя снова был приступ. — ой дурааак, руки зачесались от мысли пересчитать ему зубы, кто знает, может в процессе и мозги на место встанут.

— Опять помогал? — мышка кривит лицо словно только что откусила внушительный кусок от лимона.

Поворачиваю голову к Змею, взглядом пытаясь сказать ему, что бы не вел себя как последний… да чтоб его! Никакой злости не хватает смотреть на его тупые кивания головой. Сейчас опять будут слезы, и на что спрашивается, надеялся когда затевал всю эту игру? Только Ксюшка зря страдала, а его так и не проняло.

— Не стоило, справилась бы и сама. Вон — кивает головой в мою сторону — Олег бы помог. — Голос звенит от злости и разочарования и только где то в глубине словно шум моря слышатся слезы. — Слишком дорого мне обходится твоя помощь. — напоследок обливает ледяным голосом полным презрения.

Два упертых барана, оба страдают, но стаять на своем будут до конца.

— Как это случилось? — отворачивается от Змея, глядя на меня.

— Нуу, — замялся, не зная выкладывать всю правду сразу или понадеяться на авось?

— сначала ты бродила кругами, а потом села и уснула. Артур появился сразу же после того как ты закричала.

— Значит знал. — не вопрос, утверждение еще и голос злее некуда, и судя по выражению лица, эту выходку Змей мне не простит. Придется опять ходить со сломанным носом. На что только не пойдешь ради объединения двух любящих сердец, вот только объединяться они как-то не спешат.

— Не только знал, но и контролировал. — буркнул, понимая, что все, отнекиваться смысла нет, а объясняться и извиняться я буду только перед одним человеком.

— Что же ты со своим контролем довел кроху до такого состояния? — прорычал Змей, готовый в любой момент кинуться на меня с кулаками. И знает же, что чувствую свою вину, а значит, и отвечать толком не буду.

Перевел виноватый взгляд на Ксюшу, маленькая снова скривилась, косясь на Змея. Кажется, она уже возненавидела это извечное «кроха».