Шрифт:
Философская оценка концепции «эсхатологии, вступившей в свое осуществление», дана С.С. Аверинцевым в статье «Эсхатология», где он пишет, что образ эсхатона подвергся с самого начала удвоению. Христос в первый раз пришел в образе раба для спасения людей (Матф. 18:11), второе Его пришествие будет «со славою» для окончательного суда над живыми и мертвыми (Никейско-Константинопольский символ веры). В первом пришествии история оказалась преодоленной незримо, только для веры верующих. Эмпирически она продолжалась, хотя уже под знаком конца. Выявить же сокровенную реальность первого пришествия предстоит второму. Сроки его наступления будут неожиданными, захватывающими людей в рутине их каждодневного поведения: «В силу этого императив эсхатологии заметно интериоризируется, как бы переносится в духовный мир человека и его религиозно-мотивированные отношения с другими людьми (“Царство Божие внутри вас” – Лук. 17:21)» [Аверинцев, 2000–2001, с. 469].
Таким образом данная концепция исторической эсхатологии («вступившей в свое осуществление») оказалась тесно связанной с индивидуальной эсхатологией, где центральной проблемой выступает вопрос о бессмертии души. Как отмечает Георгий Флоровский, удивительной чертой раннего периода истории христианского представления о человеке было подчеркнутое отрицание ярчайшими авторами второго века природного бессмертия души. И это не странное или абсурдное мнение отдельных писателей, но всеобщая тенденция того времени [Флоровский, 2002, c. 543]. Данную черту раннего христианства также подчеркивали западноевропейские ученые богословы и теологи. Например, оксфордский профессор Генри Додуэлл (H. Dodwell), издавший в 1706 г. в Лондоне книгу с показательным заглавием: «Эпистолярные рассуждения, доказывающие из Писаний и ранних Отцов, что душа – исходно смертное начало, делаемое, однако, бессмертным или на вечную муку – по божественному изволению, – или на жизнь вечную – сочетанием с Божественным Крещающим Духом. Которыми доказывается, что со времен Апостолов никто, кроме епископов, не имеет власти давать Божественный Дух Бессмертия» [Флоровский, 2002, c. 543]. Этьен Жильсон в «Гиффордских лекциях» утверждает, что христианство без бессмертия вполне осмысленно, по-настоящему бессмысленно оно без воскресения человека [Флоровский, 2002, c. 543]. Епископ Андерс Нигрен в книге «История христианской идеи любви» также говорит, что видит выражение подлинно евангельского духа в том, что апологетами второго века акцент ставился именно на «воскресении тела», а не на «бессмертии души» [Nygren, 1938, p. 64].
Причина такой позиции кроется в том, что раннее христианство, стремившееся подчеркнуть свою радикальную новизну и оригинальность, идеологически противопоставляло себя рациональному греческому философскому самосознанию. Для грека бессмертие души практически тождественно «божественности», подразумевающей ее вечность: безначальность (предсуществование) и неуничтожимость [Taylor, 1938, p. 176]. Только то, у чего не было начала, способно к бесконечному существованию. Для христианской веры в Творение данное положение платонической философии неприемлемо, а значит, приходится отказаться от «бессмертия» в его греческом понимании. Для христианина душа бессмертна не по природе, а по благодати. Философская аргументация бессмертия базируется на необходимом существовании бытия, христианская – на его сотворенности. Флоровский указывает на множество патристических свидетельств того, что бессмертие было особой новозаветной милостью, а не природным свойством души 13 .
13
Типичные рассуждения против природного бессмертия души встречаются в следующих раннехристианских работах: в «Разговоре с Трифоном» (Разг. 5–6), в послании «К Автолику II» (24, 27), в «Речи против эллинов» (13), в работе Св. Иринея «Против ересей» (II, 34), у Иоанна Дамаскина в «Точном изложении православной веры» (II, 3) и его «Диалоге против манихеев» (21) (Флоровский Г.В. О воскресении мертвых // Флоровский Г.В. Вера и культура: Избранные труды по богословию и философии. – М.: РХГИ, 2002. – С. 545–547).
Из противоположности онтологических оснований бессмертия человеческой души в христианстве и в греческой философии (платонизме) становится понятным осуждение оригенизма. Его положение о предсуществовании душ в непорочном, нетленном, догреховном состоянии и положение об апокатастасисе (др.-греч. – восстановление) 14 как восстановлении в конце времен душ именно в этом их беспорочном совершенстве абсолютно противоречили христианской онтологии, возвращая его к платонизму. Как замечает В.Г.В. Рэд в книге «Вызов христианства философии»: «…невозможно себе представить христианина-платоника или платоника-христианина; и платоники, надо отдать им должное, прекрасно осознавали этот тривиальный факт» [Reade, 1951, p. 70]. Но несмотря на это, по замечанию Флоровского, платонизм продолжает оставаться излюбленной философией христианских мудрецов.
14
Основные положения апокатастасиса как учения о всеобщем восстановлении впервые сформулировал Климент Александрийский, говоривший о конечности адских мук и о возможности покаяния дьявола и грешников. Его ученик Ориген развил представления об апокатастасисе, связав его в духе греческой философии с предсуществованием душ. На 5-м Вселенском соборе учение Оригена о всеобщем спасении было осуждено (9-й анафематизм). В дальнейшем это осуждение повторили 6-й и 7-й Вселенские соборы. Учение о всеобщем спасении вне связи с концепцией предсуществования душ было предложено св. Григорием Нисским и Исааком Сирином. Апокатастасис в значении восстановления использовалось отцами церкви: св. Иустином Философом, св. Игнатием Богоносцем, св. Иринеем Лионским, св. Феофилом Антиохийским, Климентом Римским. Эсхатологическая судьба мира в духе апокатастасиса представлена в рамках гностического учения Василида Александрийского. Апокатастасическую проблематику также развивает С.Н. Булгаков (Максимов Ю. (Диакон Георгий). Святые отцы и «оптимистическое богословие»: Вопрос о вечности адских мук в работах православных богословов XX века. – Режим доступа:4198.html (Дата обращения: 24.07.2017.)
Смерть для грека – это развоплощение, освобождение, возврат в родную духовную область духов. Для христианина – катастрофа, перечеркнутое человеческое существование. Поэтому греческой теории бессмертия не разрешить христианскую проблему (и наоборот). В христианстве, вслед за иудаизмом, тело включено в полноту человеческого бытия наравне с душой. Вечное соединение души с телом невозможно, если нет воскресения, без которого природа всего человека не сохранится (Афинагор Афинский «О воскресении мертвых», 15) [Флоровский, 2002, с. 547]. Интерес к смертности человека был важнейшей точкой опоры святоотеческого богословия, так как это был интерес к обетованному Воскресению. Современные же мыслители озабочены бессмертием души настолько, что исходный факт человеческой смертности практически забыт. Лишь экзистенциальные философы снова вернулись к пониманию неизбежности течения человеческой жизни к смерти [там же]. Концепция эсхатологии, «вступившей в свое осуществление» через связь с проблемой бессмертия души, явилась философски наиболее емкой (в отличие от «отложенной» и «наступившей» эсхатологии). Именно к ее развитию обращалось большинство философов и богословов XX столетия 15 .
15
Среди них следует упомянуть и русских религиозных мыслителей протоиерея Сергия Булгакова и протоиерея Георгия Флоровского.
1. Бердяев Н.А. Опыт эсхатологической метафизики: Творчество и объективация // Бердяев Н.А. Дух и реальность. – М.: АСТ; Харьков: Фолио, 2006. – С. 381–564.
2. Булгаков С.Н. Апокалипсис Иоанна. – Париж: YMCA-PRESS, 1948. – 353 с.
3. Булгаков С.Н. Православие и апокалиптика // Булгаков С.Н. Православие: Очерки учения православной церкви. – М.: Терра, 1991. – С. 370–379.
4. Булгаков С.Н. Православная эсхатология // Булгаков С.Н. Православие: Очерки учения православной церкви. – М.: Терра, 1991. – С. 380–390.
5. Бультман Р. История и эсхатология: Присутствие вечности / Пер. с англ. А. Руткевич. – М.: Канон+: РООИ «Реабилитация», 2012. – 208 с.
6. Бультман Р. Новый Завет и мифология // Бультман Р. Социально-политическое измерение христианства / Пер. с нем. Г.В. Вдовиной. – М.: Наука, 1994. – С. 302–339.
7. Вальер П. Интерпретация Откровения Иоанна в русском богословии XIX-XX веков // Эсхатологическое учение Церкви: Богословская конференция Русской Православной Церкви. – М.: Синодальная богословская комиссия, 2007. – 190 с.
8. Глазков А.П. Эсхатологическая историософия русской философии XIX – первой половины XX века: Дис. … доктора филос. наук: 09.00.03 / РУДН. – М., 2014. – 388 с.
9. Греческо-русский словарь Нового Завета / Пер. с англ. Б.М. Ньюмана. – М.: Российское библейское общество, 1997. – 240 с.