– Ну что же ты опять замолчал, я что-то не так сделала или ты передумал лететь? – по-прежнему протягивая шлем опешившему Пьеру с улыбкой спросила Марина.

– Да что ты, нет, я не передумал, ни в коем случае! Я прямо сейчас готов лететь, можешь не сомневаться! Только вот дай чуть времени освоиться с техникой… – взволнованно протягивая руки за шлемом, встрепенувшись, ответил Пьер.

– Ага, значит так! Ну, тогда давай готовиться! Рассказывай, как ты управляешься с самолётами, говори как есть, ничего не скрывая, я хочу знать всё… – отдав ему шлем, спросила Марина и приготовилась слушать. Пьер, ни минуты не медля, принялся рассказывать.

Он как настоящий оратор на трибуне, сжав в руке шлем и отчаянно им размахивая, стал с большим энтузиазмом пояснять Марине, как он поступает в различных ситуациях. Будь то взлёт или посадка, заход на глиссаду, или вывод аэроплана с виража. В общем, рассказывал ей всё, что только мог знать лётчик. Всё вплоть до заправки топливом и его наличии. А надо отметить, что самолёты тогда работали исключительно на чистом спирте, и в этом деле тоже были свои тонкости и трудности.

А Мариночка всё слушала и слушала его, лишь изредка вставляя кое-какие свои сугубо технические замечания. Пьер же заливался пред ней словно весенний соловей, с каждой минутой объясняя ей всё новые и новые премудрости французского пилотажа. Они и не заметили, как неспешно отошли ото всех в сторонку и побрели по полю. Притом нисколько не обращая внимания на то, что творилось вокруг них. Ребята со знанием дела увлеклись обсуждением, и по очереди жестикулируя руками, то Пьер, то Марина, каждый изображал свои коронные взлёты, виражи и сложные посадки.

– Дети нашли общий язык… – глядя на них со стороны, заметил граф, обращаясь к Эрнсту.

Конец ознакомительного фрагмента.