В клуб «Пинк Палас», расположенный недалеко от Авроры и всего в паре миль от упомянутого мотеля, они уже заглянули. Трейси хотелось оценить, с каким размахом там поставлено дело. Стрип-клубы, как и люди, не все созданы равными, и клиентура везде разная. Похоже, что «Пинк Палас» посещала публика почище, да и само здание своим сияющим неоновым шатром у входа напоминало современный кинокомплекс. На подвесных экранах изображения полунагих, извивающихся женщин сменялись рекламой специальных аттракционов и скидок. Судя по вывеске у входа, клуб закрылся в два часа ночи и должен был открыться не раньше одиннадцати утра.

Кроссуайт постучала в дверь нэшевского особняка так решительно, что внутри зашлись лаем собаки. На стук открыл человек с голым торсом, хмурым лицом, растрепанной шевелюрой и в растянутых пижамных штанах. Серебряное колечко пронзало левый сосок его внушительной груди над плоским, как доска, животом. Правую часть грудной клетки украшал пурпурно-золотой тигр. В общем и целом он напоминал бандюгана, поднятого с постели после бурной вечеринки.

– Сколько сейчас времени, знаете? – спросил он.

Трейси, уже усталая, без долгих разговоров сунула ему под нос свой значок и удостоверение.

– Да, знаем. Мы сегодня встали пораньше. – Она заметила женщину, стоявшую в проходе. Две девочки в ночнушках обнимали ее за ноги с двух сторон. Трейси продолжила уже мягче: – Извините за беспокойство, – сказала она. – Вы Дэррел Нэш?

– Да. – От каждого собачьего гава Нэш вздрагивал так, словно у него болела голова с похмелья. Наконец он крикнул через плечо: – Уйми их наконец уже, а? И принеси мне рубашку. – Он снова повернулся к Трейси. – В чем дело?

– В одной из ваших сотрудниц, – сказал Кинс.

– В какой именно?

– Она танцовщица.

– Я не нанимаю танцовщиц, – сказал он. – Они независимые предприниматели, и у меня их около ста. Если одна из них что-нибудь натворила, я за это не отвечаю. Я уже говорил об этом со своим адвокатом.

Кроссуайт почувствовала на себе взгляд Кинса. Но продолжала смотреть на Нэша.

– Мы можем войти?

– Это обязательно нужно сейчас? – спросил Нэш. И машинально бросил взгляд на запястье, хотя никаких часов на нем не было.

– Да, обязательно, – сказала Трейси.

Нэш провел их с Кинсом в заднюю часть дома, в комнату, которую он назвал «кабинетом», хотя ни клочка бумаги Трейси там не заметила. Они стояли на пурпурно-золотом ковре с тигром, который в точности повторял татуировку на груди Нэша. За стеклом многочисленных шкафов-витрин лежали мягко подсвеченные футбольные мячи с автографами, стояли кубки и фотографии, на некоторых из них Нэш был в форме Университета Луизианы.

– Лайнбекер? [7] – спросил Кинс, кивнул на фото, где Нэш был в форме с футбольными щитками.

– Сэйфти [8] . Бегал медленно, зато сильный был, как трактор. Повредил бедро на старшем курсе, а то стал бы профи.

Кинс кивнул. Он мало с кем говорил о своей карьере в футболе, которая закончилась после травмы сустава, едва успев начаться.

Нэш шагнул к двери, высунулся и рявкнул:

– Я тут себе уже все сиськи отморозил. – Жена Нэша – та еще, должно быть, работенка, мелькнуло в голове у Трейси – появилась и протянула мужу рубашку из тех, которые Трейси обычно называла «качковыми майками»: рукава отрезаны по самые бицепсы. Нэш взял в руки футбольный мяч, который лежал на обширном столе, и опустился в кожаное кресло с высокой спинкой.

Трейси и Кинс остались стоять по другую сторону стола, напротив.

– Вы хозяин заведения «Пинк Палас»? – спросила Трейси.

– Все три принадлежат обществу с ограниченной ответственностью. О каком речь?

– О том, который недалеко от Авроры.

– Это флагманский клуб.

– Флагманский?

– Ну главный то есть.

– Президент компании – вы?

– Точно.

– У вас работает танцовщица по имени Анжела Шрайбер?

– Независимый предприниматель, – повторил Нэш.

– Вы ее знали?

– К танцовщицам я не лезу.

– Я не спрашиваю, лезете вы к ним или нет. Я спрашиваю, были ли вы с ней знакомы.

Нэш положил мяч себе на колени.

– По имени не помню.

Трейси положила на стол именную карточку танцовщицы Анжелы Шрайбер – по правилам муниципалитета Сиэтла эротические танцовщицы обязаны были регистрироваться, – теперь запечатанную в полиэтиленовый пакет для вещественных доказательств. Нэш подался вперед, чтобы поглядеть.

– Это Ангел.