– В общем, я на связи, – обронил он следаку.

Не удержавшись, Рита вдогонку бросила:

– Костюмчик не испачкал, Игорёк?

Могилевич обернулся.

– Хотите почистить? Спасибо, я подумаю. – И продолжил путь, покачивая портфельчиком.

Капитан Кирко ухмыльнулся:

– У каждого свой гадючник. – Затем кивнул на пакет с витыми прутьями. – Стереги вещдоки, Зиновьевич. Пакуемся через десять минут. – И по газону потопал к ожидающим его полицейским.

Судмедэксперт ладонью разгладил морщины у себя на лбу.

– Ну, и какие будут соображения? – поинтересовался он у Риты, как бы продолжая прерванный разговор. – Вопросы возникают?

Рита выпалила:

– Как на такой лестнице можно поскользнуться? Конечно, если ты не пьян в стельку.

Ефим Зиновьевич пожал плечами.

– Пьян или нет, вскрытие покажет. Тряпку на ступеньке заметили?

– Чушь собачья, – кивнула Рита. – Откуда она там взялась? Из воды выпрыгнула?.. О'кей, допустим, он поскользнулся на тряпке. Если б он упал вперёд – нырнул бы лицом в воду. Побарахтался бы и вылез. А если б упал назад…

– Именно так, – ввернул судмедэксперт. – У него раскурочен затылок.

– В таком случае, – подхватила Рита, – как он в воде оказался? Должен был истечь кровью на лестнице.

– Не обязательно, – усмехнулся судмедэксперт. – После удара затылком он мог встать, потерять сознание и рухнуть в воду. Как вам такой вариант? Ступенька, кстати, в крови. Думаю, анализ покажет, что это кровь пострадавшего.

Рита закусила губу. Версия несчастного случая никак её не устраивала.

– А ботинок? – вспомнила она.

– Что «ботинок»?

– Почему второй ботинок не на ноге?

Судмедэксперт вновь посмотрел на журналистку с интересом.

– Налить вам чаю? Зелёного, с мятой.

– Где нашли второй ботинок, Ефим Зиновьевич?

– Он плавал рядом с трупом. Классный чаёк, рекомендую.

Рита не унялась:

– Что за железяки у вас в пакете, если не секрет?

– Вон, видите, – указал кивком судмедэксперт, – ограду ремонтируют. В пакете этом четыре прута, которые не успели приварить. Валялись у бордюра. И хватит вопросов, мой рот на замке.

Рита приняла у него крышку термоса с дымящимся чаем.

– Чёртов Могилевич, – пробормотала она, – сюжет мой крадёт.

Ефим Зиновьевич протянул ей бутерброд с омлетом.

– Ешьте, детка, расслабьтесь.

Рита мотнула «конским хвостом».

– Спасибо, не голодна. Думаете, одним из этих прутьев проломили главспецу башку, а затем столкнули…

– Ешьте омлет! – прикрикнул судмедэксперт. – Вы не завтракали, я вижу!

Рита не могла сопротивляться. Она впилась зубами в бутерброд.

Артём Карпов, мужчина дородный и флегматичный, не смея присесть, более часа подпирал плечом стену своего кабинета. Начальник Управления технологического развития Горводоканала, он, Артём, являлся непосредственным начальником главспеца Травкина, погибшего на дежурстве, и готов был, в соответствии своей должности и обстоятельствам, принять на себя громы небесные. А «громы» эти в лице гендиректора Ракитина, оккупирующего кабинет и рабочее кресло Артёма, ощутимо набирали обороты. Примчавшись из центрального офиса с заботливой секретаршей, гендиректор экстренно проводил собственное дознание: как такое стряслось и кто допустил? Артёма Карпова шеф покамест демонстративно игнорировал, но можно было заключить пари на то, что «допустил» именно он, никто иной.

Гендиректор в свои пятьдесят пять внешностью и манерами походил на университетского профессора. Высокий и подтянутый в безукоризненно сшитом костюме-тройке. Густая шевелюра, седеющая на висках. Приятный низкий голос, богатый обертонами. В данный момент голос этот нервировал машиниста грейфера Букина, обслуживающего участок сортировки крупногабаритного мусора. Букин, коренастый хмурый парняга, держался перед начальством стойко, если не сказать вызывающе. Заступая в утреннюю смену, именно он обнаружил главспеца, плавающего среди мусора лицом вниз, и теперь Букин проклинал в душе свою невезуху.

Сутулясь в кресле, гендиректор смотрел, как инквизитор.

– То есть ты шёл к своему грейферу, заметил его, но в воду не полез. Интересно почему? Насморк подхватить боялся?

– Я говорил ментам: выглядел он как мертвяк. – Машинист взирал на свои башмаки. – Сколько повторять, Олег Тимофеевич? По кругу ходим.

– Послушай, Андрей…

– Тридцать лет я Андрей. Прессовать будете – уволюсь. Работу найду хоть завтра.

Возникла пауза. Два охранника за спиной Букина напряглись в ожидании команды.