Кроме того, в каждом отделении предусматривался незначительный обслуживающий персонал. Весь штат работников отделений колебался от 22 человек в Хабаровском КРО и до 10 человек в Петербургском окружном КРО. Наибольшие расходы на служебные и секретные нужды были определены для Петербургского городского КРО.

«Положение о контрразведывательных отделениях» 1911 г. впервые оформило образование системы органов контрразведки России, определило направления развития сил, средств, форм и методов контрразведывательной работы. Это «Положение» не могло не оказать благоприятного влияния на борьбу с иностранным шпионажем.

Некоторые вопросы организации военной контрразведки по «Положению» были сформулированы неудачно, что и вскрылось вскоре в ходе последующей практической деятельности КРО. Одним из недостатков «Положения» являлся вопрос о подборе начальников КРО и их помощников. К этим лицам, которые были представителями отдельного корпуса жандармов, в военной среде относились с большой неприязнью, что, безусловно, влияло на результат работы.

«Положение» умалчивало о характере существования КРО, то есть в документе ничего не говорилось об их гласности или негласности. Практика показала, что здесь пошли по пути негласности КРО, как это было в свое время определено в отношении Разведочного отделения. Усилению негласных принципов в организации КРО должно было способствовать, например, распоряжение ГУГШ о том, что начальники контрразведывательных отделений обязаны носить не жандармскую, а штабную адъютантскую форму. Критикуя в последующем негласность положения контрразведки, некоторые специалисты по розыску утверждали: «Дело борьбы с иностранным шпионажем должно быть популярным, национально-патриотическим, широко охватывающим всё население, все слои общества, все правительственные учреждения, независимо от того, к какому они принадлежат ведомству» [53] . К недостаткам «Положения» надо отнести также малочисленность установленных для КРО штатов и полную зависимость органов военной контрразведки от жандармских и полицейских властей в производстве уголовно-процессуальных действий.

Помимо указанных недостатков, чины департамента констатировали некоторую отчужденность КРО от жандармских управлений и охранных отделений. Она выражалась в том, что начальник КРО в своих требованиях к начальникам ГЖУ и охранных отделений о проведении совместных оперативно-розыскных мероприятий не считал нужным посвящать последних в существо дела. В этих случаях роль жандармерии и охранки сводилась лишь к формальному исполнению ими требований контрразведки. Жандармерия и охранка не имели возможности самостоятельно проводить расследования и оперативные разработки подозреваемых в шпионаже лиц.

В данном случае, видимо, руководство контрразведки не считало нужным посвящать органы жандармерии в свои дела, исходя из того, что в «Положении о контрразведывательных отделениях» (1911 г.) было указано, что начальники КРО подчинены генерал-квартирмейстерам окружных штабов, при которых созданы. Однако начальниками отделений были офицеры Отдельного корпуса жандармов, и они считались прикомандированными к местным жандармским управлениям. В силу этого обстоятельства начальники жандармских управлений были убеждены в том, что офицеры контрразведки обязаны беспрекословно выполнять их приказания. Выходило, что контрразведка в провинции имела двойное подчинение, причем каждое начальство (военное и жандармское) стремилось продемонстрировать свою исключительную власть над контрразведывательным отделением.

В действующей армии на театре военных действий, независимо от органов КРО, образованных по «Положению» 1911 г., была создана дополнительная система контрразведки. В правовом отношении это было оформлено Наставлением по контрразведке в военное время, утвержденном Верховным главнокомандующим 6 июня 1915 г. На театре военных действий была сформирована следующая система органов контрразведки: КРО Ставки (штаба Верховного главнокомандующего); КРО штабов фронтов; армий, входящих в состав фронтов; отдельных армий неместного характера; отдельных армий местного характера; военных округов на театре военных действий.

В сентябре 1915 г. было принято «Положение о морских контрразведывательных отделениях». Учреждались следующие органы контрразведки: Морское КРО Морского Генерального штаба, Финляндское морское КРО, Балтийское морское КРО, Черноморское морское КРО, Беломорское морское КРО и Тихоокеанское морское КРО.

После февраля 1917 г. Временное буржуазное правительство вынуждено было относительно контрразведки освободиться от царских правовых актов и принять новые.

Вместо «Положения» 1911 г. принимается «Временное положение о контрразведывательной службе во внутреннем районе» от 23 апреля 1917 г. Это положение предусматривало создание центральных и местных органов контрразведки во внутреннем районе. К центральным относились: Контрразведывательная часть обер-квартирмейстера, Центральное контрразведывательное отделение, Центральное бюро – все они входили в контрразведывательную службу ГУГШ. Местные органы контрразведки во внутреннем районе состояли из КРО внутренних военных округов.

Наставление по контрразведке 1915 г. было заменено на «Временное положение о контрразведывательной службе на театре военных действий» от 2 мая 1917 г. В соответствии с ним на театре военных действий руководство контрразведкой осуществлял второй генерал-квартирмейстер Ставки. К центральным органам контрразведки относились Контрразведывательная часть и КРО штаба Ставки, а к местным – КРО штабов фронтов, армий и военных округов на театре военных действий.

Сохранялась и морская контрразведывательная служба, которая вела борьбу со шпионажем на флоте. Ее организация и деятельность регламентировалась «Временным положением о морской контрразведывательной службе на театре военных действий».