Шрифт:
– Что потребуется от Израиля? – решил перейти в плоскость конкретики Гальперин.
– В секторе Газа – автономия для палестинцев и эвакуация израильских поселений в течение разумного срока. Скажем… пятнадцать лет.
– Это невозможно – ответил Гальперин, немного подумав.
– Но почему? Вы ушли с Синая, эвакуировали поселения, которые начали создавать, и ничего с Израилем не случилось.
– Это была ошибка.
– Разве? А у вас был выбор?
Гальперин погрузился в тяжелые размышления. Выбора и в самом деле не было – надавили Соединенные штаты Америки. Все мирные договоры – это результат давления. Хуже было вот что – этот проклятый советский судья – КГБшник мог знать, или по крайней мере догадываться о главной тайне войны семьдесят третьего года. Эта тайна [31] – была взрывоопасна и сейчас, потому что она срывала покров с самой главной военной тайны Израиля – с той тайны, что Израиль тоже может проиграть…
31
Не исключено, что речь идет о сговоре президента Египта Анвара Садата с руководством Израиля о войне, которую Египет должен был проиграть. Израилю это было нужно потому, что преждевременным и проигрышным выступлением Египет нарушал планы арабской коалиции государств по одновременному массированному удару по Израилю – удару, отразить который можно было только ядерным оружием, и после которого Израиль все равно перестал б существовать. Многие военные догадывались о том, что Садат сдал их – и потому Садат был убит.
– Вы предлагаете нам отдать наши реальные преимущества – территории, населенные нашими поселенцами, укрепленные нашими военными базами – в обмен на иллюзорное обещание мира. Не пойдет.
– Может пойти, потому что мир будет первым. Что вам мешает разорвать соглашение, если вы убедитесь в нашей нечестной игре?
Гальперин прикинул – да в общем то ничего.
– Статус Иерусалима?
– Израильский.
Гальперин не смог скрыть своего изумления.
– Израильский?
– Да, израильский. Город вы оставляете за собой.
Гальперин лихорадочно просчитывал варианты – оставление за собой Иерусалима заткнет много глоток критиканов. Хотя если разобраться – это более имиджевая уступка, чем реальная – никакой военной ценности город не имеет.
– Остальные территории на Западном берегу?
– По плану размежевания. Долгосрочному. Мы полагаем, что мир установить проще, чем вы думаете – и лет через двадцать нужда в размежевании и полностью отпадет.
– Голанские высоты?
– Израильские.
А вот это было уже серьезно. Это стратегический укрепленный район. Кто им владеет – тот и в безопасности, другой же – всегда будет в опасности. Дамаск – от высот совсем рядом, его даже можно достать американскими дальнобойным орудиями. Если районом будет владеть Сирия – Израиль будет в постоянной опасности. Если Израиль – в постоянной опасности будет Сирия. В этой ситуации – ни одна сторона не могла уступить.
– Асад никогда не пойдет на это.
– Асад пойдет на это. При определенных условиях. Прописанный вопрос пользования водой и наличие гарантий безопасности.
– Каких именно гарантий безопасности?
– Две дивизии, расквартированные в районе Дамаска. Советская дивизия ВДВ и дивизия войск ООН, состоящая преимущественно из войск стран третьего мира, движения неприсоединения и стран Восточной Европы. Эти дивизии будут служить гарантом и вам и нам.
Гальперину на какое-то мгновение стало легче. Он даже погрозил советскому представителю пальцем.
– Решили усилить ваших клиентов, которые ни черта не могут?
Советский представитель холодно посмотрел на бывшего витебчанина.
– Полагаю, вы переоцениваете силы и возможности вашей страны, товарищ Гальперин. Вы можете мне не верить, но Израиль на нашей карте – всего лишь небольшая страна на Востоке, и не более того. Ранее – мы уделяли вам намного больше внимания, чем требовалось и причины этого – были ложно понимаемые максимы нашей идеологии. Советский Союз не имеет никакого интереса в Израиле, равно как и в уничтожении Израиля. Дивизии – должны будут гарантировать выполнение соглашения в равной степени, как для вас, так и для нас…
– Что, прямо так и сказал?
– Слово в слово… «Дивизии – должны будут гарантировать выполнение соглашения в равной степени, как для вас, так и для нас…»
Премьер-министр Израиля Шимон Перес, он же Шимон Езерницкий – вскочил со своего стула, установленного в небольшом бункере под канцелярией премьер-министра. Бункер был выкопан на случай войны – но им пользовались и в мирное время, для заседаний кабинета в узком составе.
– Это невозможно. Это провокация.
– Мне так не показалось – отрицательно качнул головой Иссер Харрель.
– Тогда что они хотят? Во имя всего святого, что они хотят?
– Они оставляют нам Иерусалим и Голанские высоты.
– Это вилами на воде писано!
– Мне так не показалось – снова возразил Харрель.
– Но почему они занимают другую позицию по Сектору Газа?
Харрель пожал плечами.
– Причины могут был разными. Напри мер – вопрос Иерусалима и Голанских высот больше частью зависит от Сирии и, это государство и с ним можно договориться. Вопрос сектора Газа – зависит от палестинских боевиков, а с ними договориться невозможно. Даже если договориться с кем-то – его убьют и процесс придется начинать заново.
– Да, ты прав. А Ливан?
– По факту остается размежеванным. Южный Ливан остается наш, северный – отходит Сирии и она наводит там порядок.
– Там невозможно навести порядок.
Харель пожал плечами.
– С советскими парашютистами – может быть и можно.
Премьер резко остановился.
– Что ты сказал? Только что?
– Ливан. С советскими парашютистами – может быть, и можно навести там порядок.
– Черт…
– Извини…
– Нет, не извиняйся. Ты прав! Ах, сукины дети…