— Накапай-ка, Брут, ещё вискарика. Расскажу кой-чего.

— Без вопросов.

— Ну, за камчатские вулканы!

— За них…

Фёдор Васильевич, поставив опустевший бокал на край столешницы, умело занюхал импортный напиток рукавом тёмно-коричневого потёртого пиджака, выдохнул и, зажевав кедровыми орешками, приступил к рассказу:

— Как сейчас помню — 1975-ый год. Я тогда трудился вторым секретарём Обкома КПСС. Зимой направили в посёлок Анавгай, инспектировать тамошних оленеводов. Это километров восемьдесят-девяносто от Ключей. Тут Толбачик и рванул. Так грохотало, не приведи Бог. У некоторых из ушей даже кровь закапала… А потом с неба стал падать снег, перемешанный с вулканическим пеплом. Падал и падал. Падал и падал. Чуть погодя ветер задул. Началась самая натуральная пурга. Сплошная вся такая из себя. За неполных три часа навалило-намело больше метра. Северные олени стали есть этот снег, перемешанный с пеплом. Пить-то хочется. А потом стали пухнуть, раздуваться и падать мёртвыми. Несколько тысяч олешек тогда погибло. Вот так… Сколько пепла выпало при том памятном извержении? Везде по-разному. В Анагвайе — по официальным данным — порядка двадцати-тридцати килограмм на метр квадратный. Аналогичная ситуация сложилась и в других населённых пунктах этого района: в Ключах, Мильково, Долиновке, Лазо, Атласово и Козыревске. А на склонах Толбачика, естественно, пепла выпало многократно больше — ведь там деревья завалило по самые макушки…

— Ядовитый пепел? — удивился Тим. — И что, все камчатские вулканы выбрасывают такой?

— Конечно же, нет. Только Толбачик в 1975-ом году, и Шивелуч в 1964-ом и 2010-ом. Причём, в 2010-ом только предположительно. Тогда в петропавловскую городскую больницу отправили более двух десятков жителей посёлка. Мол, сильнейшее отравление. Но не факт, что причиной тому был ядовитый вулканический пепел, а, к примеру, не контрафактный алкоголь…

Поздним вечером, плотно поужинав и слегка побаловавшись медовухой, (слегка — по причине разных важных дел, запланированных на завтра), они вышли на крылечко перекурить.

Неожиданно в небе появилась-возникла яркая падающая звезда.

— Метеорит? — забеспокоился Тим.

— «Булава» следует на полигон, — прикуривая, вяло прокомментировал Пугач. — Или же, к примеру, «Синева»… Глаза-то прикрой.

— Зачем?

— Лишним, поверь, не будет. Или же смори на неё, заразу, прищурившись, и сквозь пальцы.

Вспышка полыхнула неожиданно, и на улице стало светло, как днём. Но только на секунду — яркая звезда тут же распалась-рассыпалась на несколько крохотных звёздочек.

— Это боеголовки (их может быть и более десяти штук), отделяются от общей платформы и разлетаются в разных направлениях, — пояснил Серёга.

Со стороны полигона загрохотало.

— Смотри-ка ты, сегодня заряды были почти боевыми. То бишь, тротиловыми… Чего это, Брут, ты так задумчиво хмуришься?

— А что, интересно, будет, если такая ракета (наполовину боевая, по твоему выражению), попадёт в жерло действующего вулкана? Например, Шивелуча или Толбачика?

— Брось. Вероятность такого — практически нулевая. Один шанс на сотни миллиардов.

— А всё же? — заупрямился Тим. — Что тогда будет?

— Хрен его знает. Но ничего хорошего — это точно. Век медовухи не пить…

Что за важные дела были запланированы на следующий день?

У Пугача, понятное дело, фермерские — делать их и не переделать. А Тим в полдень отъезжал на Безымянное месторождение, поэтому надо было — в срочном порядке — ознакомиться с проектом строящейся дороги. Серьёзный ревизор всегда должен знать объект предстоящей ревизии — если и не досконально, то, хотя бы, в общих чертах.

Поэтому он встал без пятнадцати шесть утра, посетил туалет, сделал зарядку, умылся, помог Серёге накормить и напоить живность, повторно умылся, позавтракал и засел за ноутбук — изучать проект. Изучал, изучал, изучал. Даже увлёкся слегка…

— Гав! — своевременно напомнил Клык, мол: — «Заканчивай, братец, грызть гранит науки. Уже без десяти одиннадцать, а ты, охламон белобрысый, ещё и не собран…».

— Спасибо, родное лохматое сердце, — поднявшись на ноги и выключив ноутбук, поблагодарил Тим. — Надо, действительно, озаботиться сборами. В том смысле, что и забыть ничего важного нельзя, но и лишний груз нам нынче ни к чему…

Он уже зашнуровывал собранный рюкзак, когда в стекло вежливо постучали.

— Что там? — приоткрыв окно, спросил Тим.

— Ни «что», а «кто», — известил хриплый голос Пугача. — Наша поселковая почтальонша спрашивает «мистера Белофф».

— Гав-в-в? — изумился Клык, мол: — «Почтальон? Разве они ещё существуют? Я имею в виду, в наш век мобильных телефонов, „эсэмэсок“, Интернета и электронных писем? Особенно здесь, на дикой русской Камчатке? Хотя, подожди… В наше время почтальоны разносят-доставляют уведомления о необходимости получить посылку, или там бандероль. А ещё вручают официальные письма из различных государственных инстанций. Например, из Налоговой инспекции…».

Тим, расписавшись в квитанции и поблагодарив пожилую женщину, вернулся во двор, запер калитку и сообщил:

— Телеграмма.

— Надеюсь, ничего такого? — насторожился Серёга.

— Гав? — сдублировал хаски.

— Какого — такого?

— Понимаешь, в России принято относиться к телеграммам… э-э-э, с долей опаски. Издавна так повелось. К ещё непрочитанным телеграммам, я имею в виду.

— Кажется, понимаю, — улыбнулся Тим. — Нет, ничего печального и фатального. Наоборот, телеграмма сугубо поздравительная. Могу даже зачитать. Слушайте… Итак. Поздравляю, племяш, с грядущим тридцатилетием. Конкретные пожелания выскажу при встрече. Семнадцатого июля обязательно будь на месте. Вечером заскочу с подарком. И дополнительным приятным сюрпризом обеспечу. Артём Белов.