— Значит ты не плакала, — заявил «леденец». Конечно же, я в ответ отрицательно покачала головой, — смеялась? — пришлось утвердительно покивать. А поникшая флора, она же — символ нашей любви, по прежнему была сжата в сильных, мужественных руках супруга, вызывая во мне почти неконтролируемые приступы веселья.

— Дарин, — тихонечко позвала я.

— Аля, ты смеялась надо мной? — вдруг спросил мой эльф, оказываясь рядом.

И я бы даже ответила, не упрись мне в грудь растительный символ наших отношений, вырывая из меня непроизвольный смешок одним своим видом. Элвэ поджал губы. Обиделся.

— Дарин… — да, это был практически стон. Бесцеремонно забрав у мужа цветок, отложила его на столик. Туда же отправилась шоколадка. Вся серьезность момента теряется, стоит лишь мне вспомнить его решительный романтический настрой с вялым стеблем наперевес.

— Значит надо мной… — сделал свои выводы муж, отворачиваясь от меня. Вот сейчас и мне стало обидно. Я, конечно, была виновата, в том, что не смогла сдержать своих эмоций, но кто бы на моем месте смог?

— Значит раздеваться не будешь? — это была последняя попытка привлечь внимание собственного супруга.

— Не вижу смысла! — получила ответ. Собственно, а что хотела-то? Я бы тоже обиделась, если бы над моими благородными порывами посмеялись, но виной тому расовые особенности и разные менталитеты. Понимать же надо.

Ладно, что там делают, когда гора к кому-то не идет? Лезут в гору? Вот мне именно это и предстояло.

— А я вижу! — заявила, сверля гневным взглядом спину мужа, — лично я спать одетой не собираюсь!

— Ты хочешь остаться здесь? — хмм… это вот сейчас что было? Да я при всем желании сегодня к себе вернуться не могу. Занято там. За-ня-то! А если и было бы свободно все равно не ушла бы отсюда. Терпи «леденец».

— А ты предлагаешь мне топать ночью через всю Академию, только потому, что обиделся? — выпалила я, хватаясь за потайную застежку платья. Пара легких движений и невесомая ткань падает к ногам, оставляя меня в одном кружевном безобразии.

Упс… Кажется смелость свою я явно переоценила. Как только последние шелковые лепестки импровизированной брони упали на пол, сразу такой беззащитной себя почувствовала! Срочно захотелось поднять платье и стыдливо прикрыться, тем более муж по прежнему стоял ко мне спиной. Да, Верник, из тебя та еще соблазнительница! Ты просто нимфа… гетера… или кто там еще в истории совершал подобное профессионально?

Чувствовала себя глупо… Да, что там говорить — форменной идиоткой. Вырядилась и стою тут, симафорю выступающими из под кружева прелестями, которые, если разобраться, никому и не нужны. В общем, обида породила раздражение, раздражение — злость и я пошла к кровати, с твердым намерением забраться под одеяло и хотя бы выспаться, раз ничего другого мне не светит.

— Аля, я… — в тот самый момент, когда, откровенно сверкая кружевным безобразием на филейной части, я наклонилась откинуть одеяло, мужу приспичило мне о чем-то поведать и он соизволил повернуться. Картина маслом — труженица эротического фронта расстилает постель. Дарин завис, подавившись собственными словами, и громко сглотнул. Муж попросту лишился дара речи, но следил за каждым моим движением.

— Что? — нахмурилась я, потянув на себя спасительный кроватный покров.

— Аля… — выдохнул обиженный муж. Золотые искры молниями сверкнули в бирюзе и он бросился ко мне.

А, вообще, страшно, когда внезапно… Особенно, если ты голая и практически беззащитная. Я взвизгнула, в тщетной попытке удрать, но была поймана и прижата к каменной груди, по прежнему затянутой в форменную куртку. Сердце колотилось, как сумасшедшее, норовя выпрыгнуть наружу. Или это не мое сердце так сильно билось. В любом случае, оба органа находились настолько близко, что их удары звучали в унисон.

— Птенчик… — выдохнул муж и его рот обрушился на мои губы, безжалостно их сминая.

Смущение отступило, а вот ощущение того, что стоящий передо мной, великолепный мужчина мой, полностью и безвозвратно, наоборот, вырвалось. Появилась жгучая потребность клеймить тело Дарина своими поцелуями, чтобы ни у кого не осталось сомнений в его принадлежности. И я целовала, клеймила, ловя каждый его вздох, каждый хриплый стон, смакуя каждое мгновение нашей близости. Словно одержимая, отвечала на любое движение, обвив шею мужа руками.

— Аля, Аленька… — хрипло шептал Дарин в редких перерывах между поцелуями, порождая звуками своего голоса на моей коже сотни мурашек.

В какой-то момент я просто оторвалась от пола, бережно подхваченная заботливыми руками супруга и уже через мгновение ощутила спиной холодные простыни. Словно во сне нащупывала пальчиками застежки, в нетерпении стягивала с него куртку и вдыхала умопомрачительный аромат моего мужчины. Да. Моего мужчины! И с этого мгновения, с этой ночи никто не в силах это изменить. Дарин Элвэ мой! Только мой! Для большей убедительности, обхватила его ногами, еще теснее прижимаясь.